К вопросу о репрессированных и реабилитированных аборигенах Северо–Востока России

Давид Исумурович Райзман.

Среди жертв массовых политических репрессий, содержавшихся на Колыме и Чукотке в 30-50-х гг. ХХ века, были люди 61 национальности, уроженцы  десятков государств Европы, Азии и  Америки, в том числе и представители малочисленных народов и этнических групп Севера Дальнего Востока.

26 апреля 1994 года Президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин издал Указ № 834 «О восстановлении справедливости в отношении репрессированных в 20-30-е годы представителей якутского народа», в котором отмечалось: «В целях восстановления исторической справедливости в отношении представителей якутского народа, репрессированных осенью 1927 года в связи с обвинением по делу так называемой «младо – якутской национальной советской социалистической партии середняцко – бедняцкого крестьянства  конфедералистов»,  а так же подвергшихся репрессиям, вызванным постановлением Политбюро ЦК ВКПб «О положении в Якутской организации» от 9 августа 1928 года и в соответствии с выводами Комиссии Президента Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий постановляю: 1.Осудить политические репрессии в отношении якутского народа в 20 – 30-е годы. Признать нарушающими основные гражданские права человека репрессии, проводившиеся в отношении участников событий осени 1927 года на основании необоснованных обвинений». Заметим, что слова Президента прозвучали в адрес только  репрессированных в 20 – 30 –х годах коренных северян  в Якутии.

В связи с тем, что  коренные северяне должны были по ленинскому плану переустройства  их  образа жизни, за несколько лет  пройти путь от родовых, общинных отношений до новых социалистических, предпринимались меры по ускорению этого  процесса, в частности, по коллективизации сельского и промыслового хозяйства, культурной  революции, то в среде охотников, оленеводов, рыбаков, морских зверобоев возникали  протесты против  политики советской власти и правящей партии большевиков – коммунистов. Естественно, ломка их традиционного образа жизни  проходила не без жертв в их среде. Но чаще всего, учитывая менталитет аборигенов Севера, массовых активных выступлений против советской власти и партийного влияния на социально – экономические процессы в регионе, не было. Однако реакция на существование рядом с их местами традиционного природо- пользования исправительно – трудовых лагерей Севвостлага и Берлага была.

А.И. Солженицин отмечал в своем знаменитом исследовании «Архипелаг ГУЛАГ»: «Колыма, хоть и не остров, а горше острова: оторванный кусок, куда убежишь с Колымы? Тут бегут только от отчаяния. Когда – то, правда, якуты хорошо относились к заключенным и брались: «Девять солнц – я тебя в Хабаровск отвезу». И отвозили на оленях. Но потом блатари в побегах стали грабить якутов, и якуты переменились к беглецам, выдавали их.
Враждебность окружного населения, подпитываемая властями, стала главной помехой побегам. Власти не скупились награждать поимщиков (это к тому же было и политическим воспитанием). И народности, населявшие места вокруг ГУЛАГа, посте- пенно привыкали, что поймать беглеца – это праздник, обогащение, это как добрая охота или как найти небольшой самородок. Тунгусам, комякам, казахам платили мукой, чаем, а где ближе к жилой густоте, заволжским жителям около Буреломского и Унженского лагерей платили за каждого пойманного по два пуда муки, по восемь метров мануфактуры и по несколько килограммов селедки».

Подобное было  на Колыме и Чукотке. Еще в приказе Э.П.Берзина № 038 от 5 ноября 1935 г. отмечались результаты поисковой операции беглых заключенных: «Несмотря на трудные условия операции, на тяжелые условия обнаружения и преследования преступников в тайге, на слабую изученность местности, преступники при активной помощи местного населения были обнаружены и главари банды в перестрелке убиты». Как выяснили исследователи А.Козлов и И. Бацаев, в связи с этим были премированы, награждены ценными подарками и денежными суммами 15 чел, участвовавших в разгроме банды, а 33-м  объявлена благодарность.

И все же находились краеведы,  не соглашающиеся сей факт признать реальностью, утверждая: «Нет в архивах Магадана указаний НКВД об оплате услуг аборигенов в поимке беглецов – заключенных». И даже ссылались на письменный ответ отдела реабилитации и архивной информации Информационного Центра УВД Магаданской области, в котором говорилось: «На ваше заявление, поступившее в УВД Магаданской области, сообщаем, что приказ (распоряжение, указание), позволявший, чтобы местные жители, проживающие в регионах, обслуживаемых Дальстроем, убивали беглых заключенных, а также получали за это денежное вознаграждение, не издавался. Основание: приказы УСВИТЛа Севвостлага, находящиеся на хранении в УВД Магаданской области с 1936 по 1950 гг.».

Ответ найдем в выводах, сделанных И.Д. Бацаевым, исследователем проблем лагерной истории на Колыме: «Работа по данной тематике осложняется тем, что в 1953, 1958 и 1961 гг. огромное количество архивных документов было уничтожено».

Не очень – то афишировали карательные органы советской власти свое отношение  к подобной провокации, умело скрыли официальные документы, хотя свидетельств тому в памяти коренного населения и ветеранов освоения Колымы сохранилось немало.

Как писал Варлаам Шаламов: «У пойманных беглецов на Колыме отрубали ладони, чтобы не возиться с телом, с трупом. Отрубленные руки можно было увезти в портфеле, в полевой сумке, ибо паспорт человека на Колыме – вольняшки ли заключенного – беглеца – один: узор его пальцев».

По свидетельству Г.Д. Кусургашева, бывшего колымского заключенного, в 1940 году содержавшегося на лесоповале вблизи поселка Эсчан, «…местным жителям – оленеводам и охотникам было велено беглецов стрелять на месте. За убитого устанавливалась плата 250 рублей. Для получения вознаграждения следовало представить руководству кисть правой руки».

Этнограф – лингвист, доктор филологических наук А.А. Бурыкин из Санкт – Петер бурга в 1993 году опубликовал в магаданской газете «Восточный экспресс» материалы бесед с жителями Омсукчанского района нашей области  и Охотского района Хабаровского края, где  также получил свидетельства о роли местных жителей в преследовании беглых заключенных. Одна из его собеседниц вспоминала: «Мне больше двадцати лет было, я часто ездила по делам одна на нарте до Омсукчана. Мне дали карабин, сказали: «Если увидишь в тундре убежавшего – стреляй!». А.А. Бурыкин  переспросил: « Много было беглых?». – Много, – ответила женщина. – Весной, как снег растает, по всей тундре лежали, как мусор –  тукаргачин…

Житель Охотского района Хабаровского края в интервью А.А. Бурыкина рассказывал:  «Я мальчишкой был. Помню, бегали из лагерей в районе Магадана часто, и бегали в нашу сторону, наверное, хотели добраться до железной дороги. Часто нападали на эвенов, отбирали продукты, оружие, многих убивали. Им были нужны документы. Один раз двоих поймали, а они у эвенов документы взяли. Говорят: «Мы эвены!». Мы их по – своему спрашиваем: « Кто вы такие?». А они молчат, языка – то нашего не понимают. Ну, потом увезли их куда – то».

Примечателен и другой факт, о котором сообщила газета «Магаданская правда». В декабре 1996 года в милицию одного из поселков Колымы, доставили двух хулиганов: одного восьмидесяти годов, другого – на десяток лет помоложе. Обвинение было типичным: «нанесение телесных повреждений после распития спиртных напитков». Причиной ссоры явилось прошлое драчунов, когда младший из них почти все сороковые годы отсидел в Севвостлаге, а старший с 1939 по 1948 годы, работая охотником, не брезговал и…беглыми заключенными. Как доказательство успешной охоты у него принимали отрезанные уши и пальцы. Заказчиком выступала админи- страция лагеря. Ссора же возникла, как  рассказывал журналист А.Павлов, когда старый киллер начал с ностальгией вспоминать времена, когда за одного убитого заключенного давали 360 рублей, в то время как председатель райисполкома получал всего лишь 210 рублей. И бывший зэк не выдержал…

А.А. Сидоров, известный магаданский ученый, заслуженный деятель науки РФ, член – корр. РАН  в своих воспоминаниях о командировках по Чукотке, приводит подобный факт варварского обращения с беглецами в районе Восточного разведрайона, недалеко от Певека, вблизи Гыргычана, поселка – лагеря, где добывали урановую руду. Он рассказывал о молодом геологе, обнаружившем в тундре два разложившихся трупа и сообщившем оперативникам о страшной находке.
«Геолог повел лейтенанта к чернеющим вдали кустикам. Лейтенант внимательно осмотрел трупы здоровенного белобрысого парня и светлорусого остроносого мужика. Затем достал из рюкзака топор и деловито отрубил кисти рук у того и другого. От неожиданности таких действий геолога стошнило.
-Господи. Что ты делаешь?
-Таков порядок. Не попру же я эти трупы в Певек на себе. Транспорта не дают, а отпечатки пальцев требуют немедленно. Иначе никто и никогда их не опознает».

Но этих свидетельств действий органов НКВД не признавали в ХХI веке ни ряд исследователей данной проблемы из СВКНИИ, ни судебные инстанции в Магадане, так как документального подтверждения столь вопиющих фактов в местных архивах они не нашли. Однако, как видим, такая практика все же была, и властные структуры поощряли такую «помощь» в поиске лагерных беглецов, как представителям коренных народов Севера, так  и другим  добровольцам из числа вольнонаемных дальстроевцев.

Понятна реакция коренного населения на такие явления, как об этом сообщают документы: «…беглецы, совершившие побеги из лагерей Дальстроя, особенно в райо- нах Якутской АССР и Чаунском, Анадырском районах Камчатского округа, грабят и истребляют колхозный скот,…организуют банды, терроризуют местное население».

Закономерен вывод магаданского историка, доктора наук А.И.Широкова: «Подобная тоталитарная политическая практика, проводившаяся администрацией «Дальстроя» на колонизуемых территориях, растлевала аборигенное население, подрывала нравственные устои складывавшегося в течение столетий патриархально – общинного образа жизни северных народностей».  Добавим, не только аборигенов Севера, но и вольнонаемное население, дальстроевцев.

Социальная политика в СССР в отношении аборигенного населения Северо – Востока явилась, по определению магаданского экономиста и журналиста В.И.Задорина, результатом «жесткого государственного патронажа, под идеей перевода се- верных аборигенов из  состояния первобытно – общинного строя в коммунизм при многих недостатках, обеспечивающих определенный статус – кво».

Многие из упомянутых представителей народностей Севера до сих пор не знают о реабилитации своих близких, ибо списки реабилитированных печатались очень маленькими тиражами в магаданских газетах. В книге «За нами придут корабли» (Магадан,1999), ставшей уже библиографической редкостью, так же представлена не вся  информация о пострадавших аборигенах, не в каждой районной библиотеке она на сегодня имеется, не говоря о национальных поселках.