Человек, которого не признавали за человека

Остров Врангеля.

Остров Врангеля.

Эту смешную и одновременно трогательную историю рассказал Москвич, когда орнитологи вынужденно просиживали в балке штаны в ожидании конца очередной весенней пурги. И касалась она, конечно, женщины, вернее, девушки-дипломницы Веры из Дальневосточного госуниверситета, которая как студент-ботаник приехала на остров за материалом для дипломной работы. В то время отряд магаданских биологов был небольшим и сборным. Вера же попала в отряд ботаников — ученых из Ленинградского ботанического института, который возглавлял молодой, бородатый и веселый Васьковский. А магаданцы никак не могли решить проблему, кого взять на гнездовье для роли повара. И здесь Москвич, узнав, что в отряде ботаников несколько женщин, предложил совершить выгодную сделку.

— Надо одну девицу забрать на гнездовье, будет там, как Маша у медведя в сказке, харч нам готовить и пирожки печь. А бежать ей некуда, пока полевой сезон не закончится.

— А если она не захочет? — поинтересовался кто-то из зоологов.

— А кто ее спрашивать будет! — откликнулся зав. лабораторией орнитологии. Кроме того, мы ее просто купим.

— Как это купим?

— Ну, не за деньги же, конечно. Скорее всего, обменяем на нужную вещь — и вся недолга!

Как решили, так и сделали. Пошли к ленинградцам якобы в гости. Те обрадовались коллегам и стали потчевать, чем бог послал. Тем временем магаданский завлаб и Васьковский вроде бы вышли покурить и вернулись с загадочными мордами.

— Ну, посидели — пора и честь знать, — промолвил завлаб. — Спасибо, конечно, но мы ведь не просто чаи пришли к вам распивать. Завтра нам надо на гнездовье белых гусей выезжать, а в отряде у нас одни мужики. Ни сготовить, ни в балке уют наладить не умеют. А у вас с женщинами перебор. Короче, продайте или подарите нам одну. В конце поля вернем в целости и сохранности.

— Дарить — это, конечно, непозволительная роскошь, — заметил Васьковский, — а вот за умеренную цену или равнозначный обмен, пожалуй, можно и согласиться.

— Цену предлагаем хорошую — тридцать метров уже посаженной сети. Хоть горбушу лови, хоть кету, и ешь — не хочу! — включился в разговор Москвич.

Уж он, как никто другой, знал, что красная рыба заходит во врангелевские речки крайне редко, поскольку зимой они промерзают до дна. За весь период своих исследований видел только одну горбушу в низовьях реки Тундровая, пытался застрелить ее из мелкашки, но безуспешно. Но Васьковский этого не знал и поэтому заглотил приманку сразу и плотно.

Женщины от этого разговора впали в какое-то оцепенение.

— Так какую брать будете? — вел свою партию розыгрыша Васьковский.

— Вот эту! — ткнул прямо в лоб одной из них, симпатичной студентке Вере, которая в штормовом костюме походила на мальчишку-сорванца, указательным пальцем завлаб.

— Не желаю я, чтобы меня продавали за сетку, — завопила та.

— Девочка, ты, по-моему, не поняла, куда попала, — отеческим, строгим тоном заметил завлаб. — Здесь дикий остров, на нем живут одичавшие и озверелые мужики. Ты считай, что тебе повезло, хоть с цивилизованными людьми будешь общаться! А иначе тебя просто украдут, утащат к какому-нибудь чукче-охотнику на другой конец острова. Будешь кушать моржатину и одежду шить ему и себе из оленьих шкур, да еще шкуры вонючих песцов выделывать. Милиции на острове нет, никто тебя и искать не будет. Поэтому собирай свое барахлишко и поехали, а то как бы погода не испортилась.

После такой отповеди заплаканная Вера пошла укладывать свои нехитрые пожитки, а веселый Васьковский — упаковывать в баульный мешок новехонькую сеть, от которой орнитологи второй год не чаяли, как избавиться.

Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.

Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.

До домика, приютившегося прямо у подножия горы Тундровой, добрались без приключений.

Началась обычная полевая жизнь с ее заботами и маленькими радостями. Вера оказалась человеком, поразительно не приспособленным к полевым условиям. И казалось, приучить ее к тяжелому полевому быту было практически невозможно. На обычные шутки и подначки она реагировала, как большой ребенок.

Например, не могла спать при свете. А где возьмешь ночь при полярном дне, когда сумасшедшее солнце вообще не садится, а мотается по небу вкруговую? Пришлось тщательно занавешивать окна, прежде чем лезть в спальные мешки.

— Не могу заснуть без сказки, — капризничала она, как маленькая девочка.

— Ладно, — бурчал завлаб, — будет тебе на ночь сказка. Только я одни страшные знаю!

— Ну ладно, только не сильно страшную, а то я от испуга могу сознание потерять!

— Слушай! Жил-был в тундре старый-престарый волк. Зубов у него почти не осталось, поэтому жрал он все подряд: и леммингов, и всякую тухлятину. Изо рта поэтому у него дико воняло. Догнать добычу он не мог, поэтому научился лихо подкрадываться.

— Какая гадость, — слышался тихий девичий голосок. — А как это — лихо подкрадываться?

— Ну, это просто. Представь, что ты лежишь и дремлешь себе в спальнике на открытом воздухе. Птички поют, цветочками всякими воздух напоен, легкий ветерок локоном твоим играет. А к тебе тихо ползет громадный седой волк, прищурив глаза и жадно раскрыв свою зловонную пасть. А из нее капает отвратительный гной пополам со слюной. Вот волк ближе и ближе, ближе и ближе.

— Ой, не надо, мне уже страшно, — с дрожью промолвила Вера.

— Вот он широко раскрыл свою гнусную пасть и.

— Ам! — рявкнул, изображая волчий рык, Москвич и схватил Веру за ногу.

Та тихо вскрикнула и умолкла.

— Что это она замолкла? — удивился псевдоволк.

— Балбес, так она же сознание потеряла! Давай нашатырный спирт и воду в кружке. Будем оживлять девку, — сказал озабоченно завлаб. — Вишь, какое нежное существо, прямо беда с ней!

— Что это со мной было? — тихим голосом спросила очнувшаяся от обморока Вера.

— Да ничего, просто слишком в сказку поверила, — ответил Москвич. — Больше мы тебе их рассказывать на ночь не будем, лучше о биологии острова Врангеля поговорим. Тебе же на пользу.

Так и шло день за днем короткое северное лето. Мужики посовещались и решили, что материал для диплома Вере они соберут сами, нечего ей по тундре шастать. Не дай бог, что-нибудь с ней случится, поскольку девушка она нежная и совершенно не приспособленная к суровым полярным условиям. Вере перспектива все время сидеть дома не очень светила, хотя она освоила готовку пищи и пыталась приступать к изготовлению пирожков.

Остров Врангеля. Песец.

Остров Врангеля. Песец.

— Верочка, ты пойми, мы не изверги. Просто в тундре опасно, — гнули свою линию орнитологи. —Там живет злая птица поморник. Она как увидит человека, то садится ему на голову и начинает долбить, пока до мозга кость не пробьет. А еще живет злой зверь песец. Он просто одинокого человека как увидит, то заедает! Поэтому мы в маршруты обычно вдвоем ходим.

— Хватит меня за дурочку держать, — отвечала, гремя сковородками, Вера.

— Будто я не знаю, что песец — это такая маленькая и миленькая лисичка.

— Это ты по тем песцам судишь, которые женщины в виде шуб и воротников носят. А врангелевский песец вечно голодный, вонючий и свирепый. Жрет подряд все, что шевелится. К нам-то песцы привыкли, да еще мы с винтовкой ходим, а вот тебя непременно заест.

— И что же, мне вообще нельзя никуда выходить?

— Да нет, можно, в туалет, например, или вокруг домика в пределах ста метров погулять, чтобы успеть в случае чего домой добежать.

И надо же было такому случится, что мрачные прогнозы насчет Веры вскоре стали сбываться. Буквально через день двое орнитологов возвращались вечером с маршрута и, подходя к домику, увидели неладное.
На выдающейся из-под стрехи стропиле, под самой крышей, в странной позе висел человек.

— Слушай, по-моему, Вера повесилась, — сказал один.

— Этого нам еще не хватало для полного счастья, — проговорил другой. — Нет, слава богу, она еще шевелится. И кой черт ее на крышу занес?

Немного посовещавшись, они бодрым шагом двинулись к домику. Вера, одетая в зимнюю шапку-ушанку и полевую меховую шубу, висела на стропиле, как мешок. Стропила проходила у нее за спиной и практически девчонка висела на ремне, которым была подпоясана шуба.

— Снимите меня отсюда, — жалобным голосом попросила она.

— Мы тебя туда не вешали, — был ответ. — Пусть кто повесил, тот и снимает. А мы пока чай попьем!

Град девичьих слез был ответом на это неджентльменское поведение. Поэтому пришлось срочно проявлять благородство и снимать девушку, насаженную на стропилу, как бабочка на иглу.

Остров Врангеля. Гнездо длиннохвостого поморника.

Остров Врангеля. Гнездо длиннохвостого поморника.

Все оказалось просто. Вера приготовила обед и вышла погулять. Обнаружила красивое гнездышко с тремя пестрыми яичками. И тут налетевший, судя по ее описаниям, длиннохвостый поморник с пронзительным криком сел ей на голову и начал долбить ее клювом. Перепуганная Вера бросилась бежать домой, а поморник гнался за ней до самих дверей.

Отдышавшись и оправившись от неожиданного нападения злого поморника, Вера загрустила, а поскольку дело шло к вечеру, решила посмотреть, не идут ли домой орнитологи. Чтобы уберечься от поморника, она надела шапку-ушанку, а от ветра облачилась в шубу. Взяла бинокль, подпоясалась и залезла на плоскую крышу балка. Там она стала расхаживать, внимательно осматривая врангелевские дали в бинокль.

Остров Врангеля. Длиннохвостый поморник.

Остров Врангеля. Длиннохвостый поморник.

И сама не заметила, как сверзилась с крыши. По пути падения зацепилась ремнем и повисла на стропиле. Ремень натянулся под тяжестью тела, а расстегнуть его сил не хватало. Поэтому после нескольких неудачных попыток освободиться самостоятельно Вера решила просто висеть до тех пор, пока ее не освободят рыцари-орнитологи. Что и произошло.

Несколько дней она безвылазно сидела дома. Тем временем наступило настоящее лето. На острове это обычно первая декада июля. Стало тепло, тундра превратилась в ковер из цветов, началось массовое вылупление птенцов на колонии белых гусей и уход их в северную часть острова — Тундру Академии.

В это горячее время орнитологи забегали домой только раз в сутки, чтобы основательно перекусить. В один из таких моментов Вера и решила прогуляться. Гуляла она недолго. Через пять минут с криком: «Помогите, заедают!» она влетела в избушку, а за ней — обнаглевший песец. Перепуганная вконец девушка после метаний по комнате запрыгнула на стол, а песца Москвич пинками выдворил наружу. Все обалдело уставились на Веру, поскольку случай был вопиющий и происходил на глазах.

А дело обстояло следующим образом. Вера решила пополнить свой гербарий и, радуясь солнышку, направилась к живописным, поросшим полярными маками небольшим буграм. Там она присела на корточки и занялась любимой работой, тщательно упаковывая каждое растение в гербарную папку. Одета она была в легкое платье и сама смотрелась, как экзотический цветок на фоне суровых гор. И откуда ей было знать, что она сидит прямо на жилой песцовой норе.

Остров Врангеля. Песец.

Остров Врангеля. Песец.

Песец, а это был старый закаленный самец, высунув морду из ближайшего отнорка и сам вначале изумился от такой наглости, поскольку орнитологи обходили его владения обычно стороной, но затем мгновенно рассвирепел и вцепился в тугой девичий зад.

Веру как пружиной подкинуло в воздух, и она, забыв про гербарий, помчалась к дому. А за ней, лая противным голосом и стараясь укусить ее за ноги, мчался песец. Так они и влетели в дом.

Это событие настолько потрясло девушку, что она оставила попытки самостоятельных прогулок по тундре. Тем более, что теплая декада закончилась, поползли холодные туманы и в тундре стало сыро и противно.

В это время в гости к орнитологам приехал на «Лизетте» Винклер. Он по достоинству оценил чистоту в доме и хлебосольность юной хозяйки. А у орнитологов зажглись подозрительно глаза.

— Ну, как тебе наша Вера? — спросил, ничуть не смущаясь ее присутствием, Москвич.

— Да просто золото, а не девушка, — ответил искренне тот, чем вызвал густой румянец на щеках молодой хозяйки. — И собой хороша, и готовит отлично. Да, похоже, она дорого стоит!

— Так в чем же дело, покупай! Поле все равно скоро заканчивается, а ты мужчина видный, тебе хорошая хозяйка нужна. Да еще почти с высшим образованием!

— Оно, конечно, заманчиво, — включился с ходу Вин- клер, — а какой калым за нее вы просите?

— Да пустяки, твой маленький трактор!

— Нет, это уж дудки, — начал с азартом торговаться Николай. — Я знаю, что вы сами ее всего за сетку купили у ленинградцев. Причем и надули их при этом самым бессовестным образом.

— Коля, имей совесть! Ведь мы ее совсем глупой купили, она даже кашу варить не могла. А теперь даже пироги печет. Соответственно и цена выросла.

— Не смейте мною опять торговать! — раздался вдруг дрожащий от обиды голос Веры. — Я думала, что вы настоящие мужчины, а вы жадные работорговцы все! Не желаю продаваться за трактор!

И из ее глаз опять, как у клоуна в цирке, брызнули слезы.

— Ну вот, видишь, Коля, срывается сделка, — промолвил Москвич. — Теперь уж сам ищи к ней подходы. Она девушка гордая, но отходчивая, может, и простит тебя.

Вскоре полевые исследования на острове были завершены. Орнитологи собрали для Веры шикарный гербарий и фактически вчерне написали дипломную работу. Расстались они друзьями.

Ученого из нее так и не вышло, а учитель биологии получился неплохой. Со временем стала забывать остров и свои приключения на нем, вышла замуж, затем пошли дети. Короче, навалился повседневный быт. Некоторое время она еще переписывалась с орнитологами, всегда с неизменной теплотой вспоминая остров Врангеля и неуклюжую смешную девчонку, которую никто, даже птицы и звери, не признавали за человека.