Индейцы на гнездовье белых гусей

Белый медведь. остров Врангеля.

Белый медведь. остров Врангеля.

Наконец остров стал заповедником. Все было бы хорошо, но брать оружие на остров экспедициям было строго запрещено. Было отчего впасть в грусть. Ладно, белые медведи появлялись близ стана полевого отряда редко и вели себя довольно лояльно. Но исчезла возможность порадовать себя свежим оленьим мясом. Надежда на пастухов тоже была слабая, они заходили в гости очень редко. Поэтому оставалось уповать только на тушенку, а она, в отличие от оленины, очень быстро надоедала. Больше всех страдал от сложившейся ситуации Боцман.

— Придумали правила, уроды, — бурчал он. — Как это можно в поле ходить без оружия? А если медведь свою харю в палатку засунет, мне что — сковородой от него отбиваться?

— Да, Валентин Николаевич, — подхалимским голосом пел ему в унисон Юнга, — совсем без мяса пропадем! Надо что-то придумывать.

И он с надеждой посмотрел на более старших и опытных товарищей. Те сосредоточенно курили и отмалчивались. И надо же такому случиться, что мрачные прогнозы Боцмана сбылись на следующее утро. Высунув по привычке голову из палатки, перед тем как вылезти самому, Валентин разразился лагерным фольклором.

— Нарисовался, падла неумытая, тебя только нам и не хватало для полного счастья — век свободы не видать, так твою в медведя мать!

— Это ты на кого так взъелся, — сказал, сладко потягиваясь Капитан.

— На белую падлу, которая прямиком прет к нам в гости, можно подумать, мы с ним всю жизнь ждали встречи!

— Дело серьезное, возьми ракетницу, а я кинокамеру, — скомандовал Капитан и в одних трусах с кинокамерой «Красногорск» выскочил из палатки и стал снимать подходящего белого медведя.

Сзади раздавались удары по бочке, по которой стучал топором озверелый Боцман, справедливо предполагая, что ракета для медведя, что для слона дробина. В видоискатель кинокамеры медведь казался небольшим и совсем не страшным. Лишь оторвавшись на секунду от камеры, Капитан с ужасом увидел, что медведь находится уже в десяти метрах, и ему стало не по себе.

И тут из хозяйственной палатки, где спали Матрос и Юнга, пахнуло солярным дымом из трубы. Видимо, для комфорта кто-то из них зажег печку с капельницей. Что, впрочем, было явным нарушением техники безопасности. Именно таким образом пастухи-чукчи сожгли в наше отсутствие домик у пика Тундровый, благо не сгорели сами.

На этот раз это нарушение сослужило пользу. Медведь вдохнул дым, смешно сморщил нос и резко отвернул от палаток. Капитан побежал за ним, стрекоча кинокамерой, но затем остановился.

«А что если медведь передумает и вернется?» —мелькнула у него мысль.

А сзади послышался удивленный голос Матроса.

— Ребята, посмотрите, а у него, оказывается, пятки черные!

Пятки у медведя и в самом деле были как будто намазаны ваксой.

— А ты походи босиком по тундре с годик, так и у тебя они будут такие же, — с ехидцей заметил Москвич.

И тут все вдруг начали хохотать, как бешеные. Видимо, сказалось нервное напряжение. Но тема отсутствия оружия продолжала развиваться после завтрака.

— А что если среди тундры врыть столбы, натянуть проволоку, а к ней привязать стальные петли и погнать туда стадо? — мечтал Юнга. — Тогда олень просовывает в петлю голову на бегу, петля затягивается — вот нам и мясо!

— Да, до такого даже Гитлер не мог додуматься, — подрезал творческий полет его мысли Москвич. — Ты думаешь, олень такой дурак, что безропотно будет свою башку совать в петлю? А о рогах, кстати, ты совсем забыл?

Так безумная идея Юнги потерпела фиаско. Все надолго замолчали.

— А вот большой индейский лук с 300 метров оленя насквозь пробивает, — задумчиво промолвил наконец Москвич.

— Так за чем же дело стало? Юнга тащи сюда лыжу. Она клееная, упругая, чем тебе не лук? Будешь с Москвичом ладить основу, а с тетивой Боцман что-нибудь придумает. Матросу изготовить две стрелы, наконечники я сам сделаю. И, как говорится, за работу товарищи! — скомандовал Капитан.

Работа закипела, и большой индейский лук с двумя стрелами был через два часа изготовлен и вручен Капитану, который придирчиво его осмотрел и остался работой доволен.

— Молодцы, сказать нечего, теперь надо его испытать. Если он метров с 15 пробьет палатку насквозь, то оленям хана. Испытывать лук я буду сам!

С этими словами он взял лук со стрелою, отмерял нужное расстояние, укрепил стрелу и стал натягивать тетиву. Решил натянуть ее покрепче. И тут лук предательски затрещал и переломился пополам. Все, в том числе и Капитан, застыли с открытыми ртами. Бросив обломки лука наземь, начальник отряда пробормотал что-то неприличное в адрес индейцев и отечественных изготовителей лыж, пошел в палатку, где махнул с горя кружку компота и закурил.

— Да при такой силище лук надо изготавливать из оси от штанги, на худой случай из автомобильной рессоры. А стрелы целиком из арматурных прутьев! —заметил Москвич.

— Пусть бегают и плодятся, суки! — с чувством поддержал его Боцман, —

Все равно мы им покоя не дадим, век свободы не видать!

В результате отряд так и остался обычным полевым отрядом. А его члены в индейцев не превратились. Только Москвич на обрывках бумаги и обложках из старых журналов весьма талантливо изобразил эту эпопею.