В детском саду, где я и дневал, и ночевал, воспитателем была Мария Васильевна. Приобщала меня к цивилизованной жизни. Отец круглый год находился в оленеводческой бригаде, лишь время от времени приезжал в центральную усадьбу в Гижигу. Когда умерла мама, ему стало невмоготу ставить на ноги нас восьмерых. Я был седьмым в семье, а самую младшую взяли под свою опеку дедушка Виталий и бабушка Улита.
Раннее детство я провел с отцом, и когда меня приняли в детский сад, я не умел говорить по-русски. Мария Васильевна учила меня русским словам, и я не остался в долгу – начал обучать её разговаривать по-эвенски.
– Мария Васильевна, когда я приду, то говори мне «Дорова», значит, здравствуй.
На том и порешили.
– Дрова, Сеня! – бойко с выражением по-солдатски отчеканила воспитательница, придя утром на работу.
– Да не дрова, а дорова! До-ро-ва – это же очень просто, – с досадой я посмотрел на свою «ученицу».
Раньше, в советские времена, в детском саду, в школе и в больнице во время обедов давали различные фрукты и овощи – витаминизация. Мне очень нравились яблоки.
– Какой вкусный и большой ягода, Мария Васильевна, – говорю воспитательнице, с хрустом поедая спелый зелёный плод.
– Это не ягода, это фрукт, и называется яблоком.
– А что такое фрукт? Я в тундре не видел такого.
– Оно растёт далеко отсюда, там, где тепло.
– Правда, тепло? А ты не обманываешь меня? Разве бывает всегда тепло? – удивлялся я. – У нас только летом можно ходить без куртки и не мёрзнуть, а в остальное время холодно бывает. Да и то дожди с туманами над тундрой гуляют.
– Есть такие места на земле, где целый год можно ходить без куртки и не мёрзнуть.
– Наверное, там олени всегда жирные бывают? Им не приходится голодными копать глубокий снег, чтобы поесть ягель.
Воспитательница зареклась продолжать беседу, остерегаясь всё новых и новых вопросов. Ведь в скором времени должна прийти нянечка, чтобы забрать оставшихся детей и отвести их в ночную группу.
– Дрова, Сеня!
– Да не дрова, а до-ро-ва. Ты, наверное, в школе училась плохо, Мария Васильевна, раз не можешь запомнить.
– Хорошо, запомнила: до-ро-ва, до-ро-ва!
На завтрак, как обычно, давали молочную кашу.
– Эрэк молоков, манный кашав кэнелич бивэттэн. Чакты бидай, минду боли улрыв, олрав – тарав аидмар бивэттэн.
– О чём ты говоришь? Я не понимаю тебя.
– Молоко, манная каша – не вкусно, будьте добры, дайте мне мясо или рыбу
– всё-таки это лучше.
Как обычно, попив чай с хлебом, намазанным маслом, я незаметно для воспитателя переливал кашу соседям по столу. Конечно, воспитательница ругала за это, но ничего со мной поделать не могла. После завтрака выходили всей группой на прогулку.
– Шарик! – так по несколько раз кричали мы всеми группами, находившимися на территории, вслед улетающему в неизвестность зонду, запущенному местной метеостанцией.
Вдоволь нагулявшись, мы, обмениваясь впечатлениями, заходили в игровую, где находились до обеда. На обед давали крупные оранжевые яблоки, попробовав их, я начал машинально глазами искать воспитателя, так и не найдя её, положил яблоко под подушку.
Самое мучительное было время послеобеденного сна, и, чтобы его скоротать, мы рассказывали друг другу различные истории. Я обычно говорил об оленях, волках и медведях. Другие дети рассказывали, как летали в самолетах, ездили в машинах и на мотоциклах, плавали на моторных лодках. От зависти и обиды я стал приукрашивать свои истории: мол, выстрелами из ружья убил двух волков, ранил медведя, а в прошлом году вообще поймал маутом (арканом) оленя.
– Всем спать, не шумите, – резким строгим голосом прерывала наши увлеченные беседы, переходившие в жаркие споры, воспитательница.
На полдник всегда давали либо молоко, либо кефир. Многие из нас, приезжих из бригад, отказывались от полезного для здоровья питья. Воспитатель даже не предлагала добавки, знала – всё выльем. А вот если давали мясной суп или гарнир с мясом иное дело. После полдника я подошёл к воспитателю:
– Мария Васильевна, яблоко испортилось, оно совсем не вкусное и сильно горькое.
– Какое яблоко? – удивлённо спросила воспитатель.
– Да вот же. Под подушкой лежало.
– Так ведь это же не яблоко, а апельсин, – повеселев, объяснила мне Мария Васильевна и, ловко почистив его, протянула мне дольку.
– Теперь вкусно?
– Да вкусно, как это яблоко называется?
– Это апельсин, а вовсе не яблоко…
– Дорова!
– Дорова!
– Он такан ? (как дела?)
– Аич (хорошо).
– Хин он гэрбэс? (как тебя зовут?)
– Мин гэрбэв Семендя (меня зовут Семендя).
– Хи он гэрбэс?
– Мин гэрбэв Мария Васильевна.
Так вот и общались мы с моим воспитателем, передавая друг другу частицу своей культуры. Аич бидлилрэ, Мария Васильевна! Живите долго и счастливо, Мария Васильевна!
Автор: Семён Губичан.