Мой-Уруста

Посёлок Мой-Уруста.

Посёлок Мой-Уруста находился на левобережье реки Эльгеньи (Эльгенни), левом притоке реки Колымы, в 4 км от устья Эльгеньи.

Располагался на южном склоне пологой сопки, а в каких-то 10 км от него на север начинается цепочка пиков этого горного массива, одного из красивейших мест Магаданской области. Ближний к посёлку — пик Властный.

Пик Властный во всей своей красе.

После образования Колымского водохранилища устье Эльгеньи приблизилось к Мой-Уруста, как и берег водохранилища. Поселок стал «приморским».

Наличие золота в нижнем течении р. Эльгеньи и непосредственно в ручье Мой-Уруста была установлена геолого-рекогносцировочной партией Д.В. Вознесенского в 1931 году.

Но, видимо, и без того тяжёлые транспортные проблемы мешали геологам начинать активные разведочные работы на левобережье Колымы. Геологоразведочные работы велись здесь, по крайней мере, в 1948 году. Году в 1949–1950-м геологами Санга-Талона был организован отдалённый участок «Мой-Уруста».

Есть упоминание о существовании этого населённого пункта и при образовании Нелькобинского сельсовета, т. е. на начало 1954 г., хотя в большей части различных архивных документов 1954-1956 гг. с перечнем посёлков, расстояний и количеством населения в них он не упоминается.

Нет такого населённого пункта и в списках избирательных участков 1954 года. Возможно, это связано с тем, что работники геологоразведочного объекта «Мой-Уруста» учитывались как жители Санга-Талона.

1958

В промсезоне 1959 года прииск «40 лет Октября» рассчитывал получить значительное количество золота с нового участка — Мой-Уруста. Чтобы скорее подготовить полигоны к сезону необходимо было подвести высоковольтную электролинию. Сооружение было поручено коллективу Тенькинской строительно-монтажной конторы. Строительство электролинии планировали закончить к 1 октября 1958 года.

В 1958 году на месте будущего посёлка стояло две — три палатки разведчиков. К концу 1958 года силами стройучастка прииска «40 лет Октября» было начато строительство первых домов — было построено общежитие на 70 человек и двухэтажный восьмиквартирный дом с центральным отоплением.

С отработанного участка «Улахан-Сидор» по реке Колыме потянулись катера, плоты с домашним скарбом, горным оборудованием. В долине у ручья Мой-Уруста закладывался новый посёлок.

Посёлок получил своё имя по название ручья — Мой-Уруста, что в переводе с якутского — «богатая невеста».

1959

Из рассказа А. Александрова: «Первый раз в посёлке Мой-Уруста мне пришлось побывать зимой 1959 года. Собственно, это был не посёлок, а в беспорядке разбросанные десяток палаток и несколько домиков — обычная картина для нового строящегося участка»‎.

Добыча золота на этом объекте началась в промсезоне 1959 года прииском «40 лет Октября».

1960

К концу 1960 года здесь вырос благоустроенный посёлок с двухэтажными домами и одноэтажными коттеджами с центральным отоплением, с культурно-бытовыми учреждениями.

Сданы в эксплуатацию двухэтажный и одноэтажный четырёхквартирный дома.

Построены магазин с продовольственным и промтоварными отделами, санбыткомбинат с баней, прачечной и сапожной мастерской, пекарня, столовая.

Клуб посёлка Мой-Уруста.

По воспоминаниям старожилов Мой-Уруста, у клуба посёлка своя неординарная история. Он был построен на Вакханке, затем, после закрытия посёлка, был разобран и перевезён на Улахан-Сидор, где собран снова. Во время ликвидации Улахан-Сидора был снова разобран и перевезён в Мой-Уруста.

В Мой-Уруста клуб собирался силами общественности. В его строительстве бригаде строителей помогали комсомольцы и молодёжь. На воскресниках они готовили лесоматериал, закладывали фундамент, штукатурили стены, производили засыпку потолков, убирали территорию.

Вскоре горняцкий клуб Мой-Уруста стал культурным центром посёлка.

В клубе посёлка были просторные зрительный и читальный залы, фойе, гримировочная, комнаты для кружковой работы.

При клубе посёлка была неплохая библиотека, которой заведовала Рая Евдокимова. Рая также активно участвовала в художественной самодеятельности. Большую работу по организации культурного досуга молодёжи проводили промывальщица Максимова и опробщик Акуличев.

Учителя на сцене клуба. Смотр художественной самодеятельности. Посёлок Мой-Уруста. 1967 год.

Проводились шахматные турниры, организована секция тяжёлой атлетики, которой руководил Владимир Бунин. Планировалось открытие секции по классической борьбе.

На окраине посёлка была построена шлихообогатительная фабрика. Горнякам и местным рационализаторам удалось решить проблему со снабжением водой фабрики в летнее время, так как ручей Безымянный пересыхал. От ручья Мой-Уруста бульдозерами прорыли четырёхкилометровую канаву, после чего у фабрики не было простоев из-за недостатка воды.

Строительство посёлка продолжалось, готовился к сдаче в эксплуатацию четвёртый двухэтажный дом, просторный механический цех. Подготовлена площадка для строительства детского сада.

1961

В 1961 году появились и другие объекты для россыпной добычи, как в долине Эльгеньи, так и в других притоках левобережья реки Колымы. Посёлок Мой-Уруста становился центральным горняцким посёлком прииска на левобережье Колымы.

1962

В 1962 году в посёлке Мой-Уруста введена в строй первая в верховьях реки Колымы восьмилетняя школа-интернат. До того дня, как новая школа открыла свои двери для детворы, ребят на учёбу приходилось отправлять Усть-Омчуг, за 150 километров.

Посёлок Мой-Уруста. Школа-интернат.

Большую помощь в возведении здания школы оказали горняки. Так, коллективы бригад коммунистического труда шахт № 156 и № 157 в свободное от смены время работали на строительстве.

В этом же году силами комсомольцев был построен стадион, где уже проводились футбольные и волейбольные встречи.

В 1962 году здравпункт Мой-Уруста стал врачебным.

1963

На площадке детского сада посёлка Мой-Уруста. 1976 год.

В канун первомайский праздников в посёлке Мой-Уруста открылся детский сад на 50 мест.

80-е годы

Началось великое переселение людей «за море», пока ещё только будущее. Население посёлков Сибик-Тыэллах и Ветреный большей частью были переселены в Мой-Уруста.

Во время затопления Колымского водохранилища посёлок на четыре дня остался без света. До последней минуты давала электроэнергию переброшенная над Колымой ЛЭП-35, пока вода не залила провисшие провода и не сработала защита.

Только через сутки хлебопекарню и столовую подключили к маломощной дизель-электростанции. Все четыре дня в посёлке жители готовили еду на кострах возле домов.

Электричество вернулось в Мой-Уруста, когда подключили аварийную ЛЭП с Ягодного.

1982

Мой-Уруста стал административным центром Санга-Талонского сельсовета с 1982 года.

Посёлок Мой-Уруста. 1989 год.

1983

Летом 1983 года идёт строительство домов для жителей посёлка Ветреный.

1986

Посёлок становится центром прииска «40 лет Октября» с 1986 года. Строились новые дома, росло население, больница из Ветреного также была переведена сюда в 1986 году.

Зимняя дорога по льду Колымского моря.

Море отрезало этот и другие посёлки левобережья от Усть-Омчуга, но в летние месяцы регулярно ходил паром от Обо до Мой-Уруста, зимой мосты наводил мороз. 

1988

В августе 1988 года в районной газете «Ленинское знамя» вышла объёмная критическая статья о положении дел в посёлке Мой-Уруста и прииске имени «40 лет Октября» корреспондента А. Семененко, из которой можно было подчерпнуть много интересного…

Переправа, переправа. Берег левый, берег правый..

Действовавшая до затопления Колымского моря паромная переправа через Колыму к плаванию по морю была не предназначена. Это предполагали и раньше, это стало очевидно сразу после заполнения водохранилища, но никаких мер для приобретения судов класса «река-море» ГОКом предпринято не было.

Ветренский паром.

Паром утонул в пятницу, 8 июля 1988 года, около шести часов вечера. Он представлял собой катамаран из двух соединённых системой тросов речных катеров, на которых свободно лежал настил из стальных балок и деревянного бруса, оборудованный с двух сторон откидными трапами для заезда транспорта и ограждённый по бокам перилами из троса. Горняки сами строили этот паром, сами у себя и принимали. Сзади, пришвартовавшись к корме катеров и упираясь носовой частью в поперечную балку, паром подталкивал третий катер.

В тот день на пароме находились 14 человек, три грузовика, принадлежащих ГОКу, «УАЗик» районного узла связи и личный «Москвич». Общая нагрузка не превышала 40 тонн, и никаких предчувствий у экипажа парома не было — перевозили и по 70. Примерно на середине пути к Стрелке нос левого катера начала захлёстывать вода, поступая в открытый трюм. Команда парома и водитель стоящего первым «КрАЗа» решили столкнуть в воду стоящий позади «ЗИЛ», чтобы встать на его место и тем самым облегчить левый катер, но сделать этого не успели — в считаные секунды левый катер стал уходить под воду. По накренившемуся настилу одна за другой скатились машины. Дольше всех на поверхности продержался «Москвич» — пока не выдавило заднее стекло. По счастливой случайности никто из находившихся на пароме не пострадал и даже не побывал в воде. Обрубив швартовые, третий катер, приняв на борт всех людей, попытался обойти сбоку правый катер, чтобы зацепить его с этой стороны и спасти, от гибели. Но откидной трап настила попал в открытый трюм правого катера, заклинился там и утянул его на дно. Успели лишь привязать к нему сигнальный буй.

Баржа, сменившая утонувший паром на Колымском море.

Только после гибели парома, руководство ГОка начало искать что-нибудь подходящее для переправы. Нашли в устье Колымы 60-тонную самоходную баржу, моряки из Владивостока готовы продать два самоходных парома. Но каким образом их доставить и когда эти суда ткнутся носами в мой-урустовский берег? Очевидно, не ранее следующей навигации. А пока морю ходили два речных катера с открытой палубой да один поменьше, но с маленькой каютой.

Транспортные проблемы…

Гибель парома обострила и без того сложную транспортную проблему. Практически весь июнь многочисленные отпускники и уволившиеся с прииска с детьми и вещами осаждали с утра и до позднего вечера вертолётную площадку — «вахтовка» от Стрелки вместить всех не могла. Да и путь неблизок и непрост. Но вертолёты были редки — руководство прииска и ГОКа весьма неохотно шли на доплату стоимости вертолётного часа — уж очень убыточен этот вид транспорта. Ко всему, руководители ГОКа не согласовали с авиаторами и возможность загрузки пассажирами спецрейсов на Мой-Уруста и обратно. В результате заарендованные, например, районным узлом связи или по санзаданию вертолёты вылетали либо пустыми, либо с двумя — тремя спецпассажирами на борту.

Но всё же для тех, кто остался на лето в посёлке, главной проблемой была и оставалась доставка продуктов. Если мясо в леднике было и молоком жители более или менее обеспечены подсобным хозяйством прииска, и муки для выпечки хлебобулочных изделий достаточно, то запасы круп и макаронных изделий на складе торготделения минимальны. А свежих овощей, хотя лето «покатилось» на вторую половину, мой-урустовцы на прилавках магазина практически не видели — небольшой их завоз был лишь в начале июня.

Вертолёт с продуктами на Мой-Уруста — редкость ещё большая, чем пассажирский — торгконтора УРСа и ГОК, усиленно считая свои деньги, никак не могли договориться, кому же за него платить. В результате этих бесплодных споров мой-урустовцы недополучили в прошедшие летние месяцы необходимые северянам витамины в виде свежих овощей.

Официально дорога «Усть-Омчуг — Обо — Стрелка» ещё была не принята в эксплуатацию из-за множества недоделок, и те машины, которые добирались до берега Колымского моря, ездили по ней на свой страх и риск…

Старательская артель «Горняк» начала строительство взлётно-посадочной полосы, которая позволила принимать самолёт АН-2 и связала бы Мой-Уруста с Усть-Омчугом. Строительство планировалось закончить в четвёртом квартале 1988 года. Стоимость лётного часа самолёта была ниже, чем у вертолёта. Но авиация — транспорт капризный, слишком зависит от погоды, и потому все надежды были на трассу.

Опять же возникал вопрос — на какую именно трассу? Чтобы довести до ума трассу на Усть-Омчуг требовался не один год. Для этого было нужно расширить проезжую часть на перевалах и «спрямить» повороты, которые вряд ли могли одолеть машины, груженные длинномерными материалами для Колымского СМУ.

Другой вариант — дорога от Мой-Уруста до Ягодного. Дорога в этом направлении позволила бы обеспечить надёжный подвоз продовольствия, угля и всего остального, необходимого для нормальной жизни. Тем более, что из 92-х километров дороги от Эльгеньи до посёлка Джелгала Ягоднинского был построен временный отрезок дороги протяжённостью 57 километров.

А без воды…

А с водой в Мой-Уруста всегда были проблемы. В окружённом с двух сторон широкой водной поверхностью посёлке не было питьевой воды.

Так вышло, что сначала строили дома, а потом уже искали воду. Скважины бурили до 1985 года, углубляясь в землю до 130 метров, в тщетной попытке найти артезианские источники.

Как выход из положения, пришлось в помощь двум водовозкам устанавливать кубообразные ёмкости на четырёх «Белазах», доставлять в посёлок воду за 10 километров из ручья Арга-Сибик. Зимой, когда ручей перемерзал, воду брали из Колымского моря.

Порой вода обходилась дорого. Белаз-водовоз провалился при попытке залиться водой зимой с Колымского моря.

Ежедневный расход питьевой воды в посёлке составляет от 300 до 400 кубометров, и водовозки, естественно, сразу всем воду доставить не могли, даже если были все на ходу. Прежде всего вода доставлялась в столовую, детсад и больницу, а потом уже всем остальным. Для личных нужд жителей завоз осуществлялся по установленному графику — в такой-то день недели такая-то улица. Но соблюдался этот график далеко не всегда.

В столовой посёлка Мой-Уруста.

А если водовозки выходили из строя и становились на ремонт, то у жителей возникали серьёзные проблемы с нехваткой воды.

Ёмкость поселковой системы отопления составляла 900 кубометров, но воду в ней приходилось пополнять каждый день. Нет, она не испарялась. В конторе прииска среди прочих объявлений было и такое, написанное крупными буквами: «Товарищи жильцы! Вода, которая подаётся в систему, непригодна для питья и приготовления пищи. Питьевая вода завозится в бочки. Администрация». 

Вода, которая заливалась в систему отопления, была та же самая, с «Белазов», но система промывалась так давно, что вода, заполняя её, особенно после полного слива, приобретала устойчивый ржавый цвет.

Система отопления в зимнее время одновременно являлась и водопроводом, поставщиком горячей воды в дома.

Согласно проекту, в декабре 1990 года планировалось ввести в эксплуатацию десятикилометровый водовод. На 1998 год из общей сметной стоимости 2836 тысяч рублей выделены только 209 тысяч, на будущий — 260 тысяч, а остальные (около 2,5 миллиона рублей) предполагалось освоить в год окончания строительства.

 СМУ планировало отдать самый трудный для строительства пятикилометровый участок водовода старателям и с их помощью пустить воду в посёлок уже в 1989 году. При наличии всех материалов, это было вполне реально — старатели из артели «Вымпел» строить умели.

Даёшь тепло!

Интенсивный отбор теплоносителя из системы отопления в зимнее время приводил к тому, что тепло практически не поступало в верхнюю часть посёлка. Тепла от батарей хватало всем только в 1987 году, когда в котельной на бригадном подряде работали женщины, однако разногласия между ними и администрацией по вопросу оплаты труда привели к тому, что отопительный сезон в этом году закончился в начале апреля 1988 года.

И тогда в ход пошли самые разнообразные нагревательные приборы — от постоянно включённых на кухне электропечей до самодельных «козлов». Большинство домов были соединены с электролинией напрямую, в результате от перегрузки проводка горела неоднократно.

В результате жители начали правдами и неправдами доставать печки и устанавливать их в квартирах. Только вот топливо негде складывать было негде, да и никто его и не выделял.

Участок лихорадило…

Отсутствие элементарной заботы руководства прииска, ГОКа о горняках, пренебрежительное отношение к созданию для людей нормальных социально-бытовых условий не могло ни сказаться на их отношении к труду.

В очереди на получение квартир в посёлке стояло более 180 человек, в том числе на прииске — более 120, однако строительство жилья не велось и в ближайшее время не планировалось.

На многих производственных участках стали нормой многочисленные и многочасовые незапланированные простои техники, повсюду ощущалась острая нехватка запасных частей и материалов, нередки срывы в доставке горняков к месту работы и обратно, на отдалённых полигонах и шахтах не везде организовано горячее питание, то и дело возникают конфликты по оплате труда — упали заработки.

За полгода с прииска уволилось 270 человек, принято было только 60 — тем не менее прииск имел численность работников 101% (превышение шло не за счёт рабочих), громоздкий управленческий аппарат был малоэффективен.

В результате этого прииск не выполнил полугодовой план ни по госдобыче металла, ни по вскрыше торфов, ни по добыче подземных песков, ни по промывке. Только благодаря старателям, прежде всего артели «Сибик», 10 июля выполнившей годовой план, прииск в целом смог выполнить полугодовое задание. 

Впереди была зима…

Мой-Ураста к приближающейся зиме готов не был. Мероприятия по подготовке к зиме были составлены и утверждены, но не выполнялись. Только по тепло-водосетям проводилась ревизия оборудования и вёлся ремонт котельных. И на этом всё…

К весне 1988 года в посёлок были вынуждены завезти 10 тыс. тонн угля (хотя такое на Колыме не принято, ибо уголь был низкосортный и не подлежал хранению более шести месяцев). К августу его осталось примерно 6,5 тысячи тонн, но гарантийный срок его хранения истекал в сентябре, и уголь активно разлагался. Завезти новую партию угля было возможно только после установления зимника.

С уверенным шагом по Колыме так называемой «перестройки» и реформ, положение дел на прииске и посёлке становилось только хуже, проблемы росли как снежный ком. В результате Мой-Уруста  стал считаться неперспективным, население стало покидать посёлок, одно за другим исчезали объекты соцкультбыта.

1995

Зима в посёлке Мой-Уруста.

В новогоднюю ночь с 1994 на 1995 год посёлок Мой-Уруста  остался без воды, так как в результате разгильдяйства оказался размороженным девятикилометровый водовод со скважины на ручье Арга-Сибик. Пьяный дежурный заморозил глубинный насос, в итоге замёрз весь многоквартирный жилой комплекс посёлка Мой-Уруста.

Рабочие бригады прииска долго и упорно разогревали водовод, надеясь, что он перемёрз только в прогибах, но всем стало ясно, что на фоне лихого времени посёлок обречён, люди стали разъезжаться. В 1995 году дети ещё учились в школе, где ходили по доскам, настеленным на лёд… В квартирах люди ставили буржуйки и выводили трубы в окна… На мусорных свалках развилась антисанитария…

Вскоре не стало ни школы, ни больницы, ни детского сада. Исчезло регулярное транспортное сообщение. Не стало и работы. В 1995 году был ликвидирован прииск, а в 1996 году переселились и последние его жители.

А когда-то население его было таким:

В статье использованы материалы книги Инны Грибановой «Тенька — виток спирали», заметки районной газеты Тенькинского района «Ленинское знамя».

Моя признательность и благодарность за фотографии, рассказы и подсказки группам из сети «Одноклассники» «Мой-Уруста» и «Прииск “40 лет Октября”».

Статья посвящена Владимиру Беленкову. Прости дружище, что не был рядом. Встретимся в Ирии.