Дела давно минувших дней

Старые приказы по личному составу. И за сухими формулировками «принят, переведен, уволен» – судьбы людей, их жизнь и наша история. Да, именно история «с ее страстями стравленными», если только чуть внимательнее перечитать эти старые-старые приказы.

Речь пойдет о распоряжениях и приказах по личному составу сначала санчасти Тенькинского горно-промышленного управления (ТГПУ), ставшей затем санотделом ТГПУ, а с 1954 г. – Тенькинским отделом здравоохранения. Эти документы охватывают интервал времени с конца ноября 1945 г. и до конца 1956 г.. Они неполные – есть пропуски, наверное, в силу каких-то причин не все книги удалось сохранить, и есть нечитаемые (книги были подмочены, и чернила расплылись). Тем не менее, около 1800 разных фамилий в них прочесть удалось, может быть, не всегда правильно, в силу специфической «медицинской каллиграфии». Кроме того, стиль приказов весьма далек от современного делопроизводства. У фамилий не всегда есть даже инициалы, а там, где имена и отчества написаны полностью и повторяются в приказах не раз и не два, – такое количество искажений, особенно в неславянских именах и фамилиях, что можно принять их за разных людей. Только должности, место работы и временные рамки позволяют понять, что речь идет об одном человеке. Часто непривычные иностранные имена в быту, очевидно, заменялись русскими, а потом переходили и в приказы. Например, Арент Генрих Кристианович становился со временем Геннадием Крестьяновичем, Вероника становилась Верой, а Владислав Владиславович Волкович превращался во Владиславу Владиславовну, вероятно, из-за должности «няня». Примерам нет числа. Так же менялись и фамилии – Довбыш становился Довбышевым, «а» с легкостью менялось на «о», «е» на «и» и т. д.

Итак, о чем же рассказывают эти документы или кусочек из истории района?

Послевоенная сеть здравоохранения Тенькинского горно-промышленного управления была довольно обширной и организована была по производственному принципу. На каждом крупном предприятии – прииске, руднике – был организован врачебный участок, в который входили амбулатория, больница, фельдшерские пункты (население каждого предприятия обычно размещалось в нескольких небольших населенных пунктах). Мелкие предприятия – разведрайоны, дорожные, лесные – имели обычно лишь здравпункт. Одних больниц было в ТГПУ несколько – районная больница в пос. 41-й км (ныне пос. Транспортный) на 25 коек, и там же еще одна боль¬ница на 75 коек, в пос. Усть-Омчуг (25 коек), в пос. им. Тимошенко (80 коек), им. Гастелло (40 коек), им. Расковой (30 коек), им. Берия (25 коек), Бутугычаг (5 коек). Кроме того, на 41 -м км была аптеко-база, а в Усть-Омчуге – скорая помощь и санбаклаборатория. Это данные на второе полугодие 1946 г. Все перечисленное (возможно, кроме одной на 41-м км, об этом ниже) было для вольнонаемного населения, в лагерях были свои санчасти, они подчинялись санотделу Теньлага, а медработники этих учреждений были работниками УСВИТЛа (Управление Северо-Восточного исправительно-трудового лагеря). Правда, из-за недостатка квалифицированных кадров медперсонал УСВИТЛа и вольные больные часто «пересекались».

Распоряжение №103 по санчасти ТГПУ от 10 мая 1946 г. «Ввиду отсутствия штатов медицинской точки на ХГРК (Хениканджинский горнорудный комбинат, И. Г.) считать его ликвидированным с 10.05.46. Обслуживание в/н (вольнонаемных, И. Г.) работников согласно приказу ГУСДС передается на санчасть лагеря ХГРК».

Распоряжение №110 по санчасти ТГПУ от 16 мая 1946 г.: «Тройнину Соломону Марковичу (работнику УСВИТЛа) за обслуживание рабочих прииска Тимошенко 0,5 ставки за счет штатов по больнице прииска Ворошилова..».

Распоряжение № 119 по санчасти ТГПУ от 8.06.1946 г.: «Фельдшера врач. участка прииска Тимошенко т. Царева Виктора Михайловича направить в распоряжение ОК ТГПУ для использования в санотделе Теньлага». Это значит, что при Теньлаге был санотдел, а при ТГПУ санчасть, т. е. рангом ниже.

В 1947 г. санчасть ТГПУ стала санотделом ТГПУ, и все медучреждения, как вольные, так и лагерные стали подчиняться этому отделу. Прямых свидетельств о реорганизации нет, как нет и приказов за 1947 г. (они сохранились только с ноября 1947 г.), но из последующих приказов видно, что такая реорганизация в медицинской службе управления была. Была и должность заместителя начальника санотдела ТГПУ по лагерю, которую с декабря 1947 г. занимал майор медслужбы С. Н. Сидоров, а начальником санотдела ТГПУ в этот период был майор медслужбы Д. Д. Кириллин.

Приказ №63 от 15 марта 1948 г. по санотделу ТГПС (Тенькинская горно-промышленная служба, управление было переименовано в службу, это было недолго, потом опять стало управление – И.Г.): «Назначить лейтенанта медслужбы Смирнова Николая Николаевича на должность нач. санчасти ОЛП (отдельный лагерный пункт – И.Г.) «Игуменовский» рудника им. Белова с 5 марта 1948 г…».

Приказ № 77 от 24 марта 1948 г. по санотделу ТГПС: «Корнелюк А.А. обратиться к исполнению обязанностей главврача больницы ОЛП «Бутугычаг». «Дратцевой А. М. приступить к исполнению обязанностей главврача больницы ОЛП «Кацуган».

Еще несколько слов о структуре медицинской службы Теньки. В пос. 41-й км (Транспортный), как упоминалось выше, было две больницы. По воспоминаниям С. Николаева, работавшего там в 1940-е годы, одна из них была лагерной. До 1950 г. в приказах обычно упоминается районная больница (РБ), а после упоминаются РБ ТГПУ и РБ Теньлага, (с 1953 г. она станет в приказах именоваться Центральной больницей Теньлага). В ноябре 1952 г. появляется термин «Объединенная районная больница пос. Транспортный» (хотя термин «РБ ТГПУ и ЦБ Теньлага» будет упоминаться и в течение 1953 г.). Больница в пос. Усть-Омчуг статус районной получит в конце 1952 г.

Санотделу ТГПУ подчинялись и детские учреждения (деткомбинаты, ясли, Дома младенца), и назначения и увольнения сотрудников (воспитателей, педагогов, музыкальных работников и т. д.) шло через санотдел.

Из приказа по санотделу ТГПУ: «Варпаховскую Иду Самуиловну назначить на должность музруководителя деткомбината пос. Усть-Омчуг с 20 июня 1951 г. с окладом содержания 0,5 ставки должности музруководителя по штатному расписанию». В этой должности она проработала до 1.05.1953 г. С 1.09.1953 г. эту должность в деткомбинате заняла Гертруда Фридриховна Рихтер.

Ида Самуиловна Варпаховская (Зискина). После возвращения в 1936г. с семьей из Харбина в 1937 г. была арестована и осуждена как «член семьи изменника родины» на 8 лет лагерей и 10 лет ссылки. Томские лагеря и Магадан (швея на фабрике «Местпром» и актриса культбригады и Магаданского театра). Освободилась в 1945 г. В 1948 г. вслед за мужем режиссером Л. В. Варпаховским, тоже репрессированным, приехала в Усть-Омчуг.

Гертруда Фридриховна Рихтер. Доктор философии, доцент немецкой литературы и языкознания, преподаватель музыки. В 1934 г. приехала в Москву к мужу, немецкому писателю-антифашисту Г. Гюнтеру. Оба арестованы в 1936 г. На Колыме с 1938 г. Освобождена в 1946 г., а в 1949 вновь арестована и направлена в ТГПУ. С 1950 г. жила в Усть-Омчуге. Вела курсы иностранных языков со взрослыми, преподавала французский язык в школе, работала пианисткой в клубе и музработником в детском комбинате. После освобождения и реабилитации вернулась на родину в Германию.

В 1952 и 1953 г. приказы стали называться по санотделу ТИТЛ и ГПУ, как бы узаконив две структуры (лагерь и горное управление) под общим руководством.

В декабре 1953 г., как известно, были образованы Магаданская область и Тенькинский район. Формировались органы советской власти. Был образован Тенькинский отдел здравоохранения, и все лечебные учреждения на территории района, кроме лагерных, были переданы в ведение этого отдела. К этому времени штат Объединенной районной больницы пос. Транспорт¬ный насчитывал 86 человек, а штат Объединенной районной больницы пос. Усть-Омчуг – 71 человек (на 1.04.1954 г.). Но только в ноябре 1954 г. появляются приказы о формировании новых штатов лечебных учреж¬дений, точнее, те же самые меняют вывеску. И последний начальник санотдела ТГПУ гвардии подполковник медицинской службы Певзнер становится первым заведующим Тенькинским райздравом как штатский сотрудник, без добавления военного звания.

К этому времени статус районной больницы остается только у Усть-Омчугской больницы, аТранспортинская больница становится участковой.

Кто же работал в здравоохранении Теньки?

В 1946 г. среди медперсонала вольных больниц были и заключенные. Так из 39 сотрудников районной больницы ТГПУ (на 1.08.1946 г.) з/к было 18. Среди них в списке штатных сотрудников есть такие фамилии: медсестра (именно так в приказах именуются представители данной профессии мужского рода, определение «мед-брат» встречается чрезвычайно редко) з/к Бутов, операционная сестра з/к Эдуард Фрид-рихович Мейер, санитар з/к Шиллер.

Павел Павлович Бутов. Осужден в 1937 г. по ст. 58-10 на 10 лет ИТЛ. Сын известного ленинградского геолога-угольщика П.И. Бутова, профессора, доктора геолого-минералогических наук и тоже репрессированного. Позже тоже стал геологом-угольщиком.

Генрих Петрович Шиллер. Профессор истории и литературы, был знаком со Сталиным и Горьким.

Правда, в том же 1946 г. по возможности з/к старались заменить на вольнонаемных или спецпоселенцев.

Распоряжение № 175 по санчасти ТГПУ от 8.08.1946 г.: «Предложить зав. райбольницей ТГПУ к 15 августа заменить в/наемным составом (в том числе с/поселенцами) следующих заключенных: Мальцев – прачка, Муха – сторож, Шиллер – санитар, Кузьменко – санитар, Параскариди – санитар, Устюгов – кастелянша и 15.08 откомандировать их в Теньлаг. Предупреждаю, что с 15 августа санчасть ТГПУ оплачивать их не будет. Начальник санчасти ТГПУ врач Миллер».

В последующие годы заключенные в штате больниц встречаются лишь в единичных случаях.

При чтении старых медицинских документов обращает на себя внимание такой факт: в первые послевоенные годы среди персонала больниц преобладали мужчины, они были медсестрами, санитарами, нянями в детских учреждениях, посудомоями, прачками и т. п., то есть занимали сугубо женские должности. И это в то время, когда недостатка в женщинах на Теньке не было, – женщины работали в шахтах рудников и на обогатительных фабриках «Хениканджа» и «Вакханка», на лесозаготовках, на сель- хозработах. Парадокс? Нет. Просто персонал медучреждений, в большинстве своем, состоял из тех, кто уже отработал на рудниках и приисках и освободился из лагерей, а послевоенному лагерному набору (в том числе и большому количеству женщин) этот путь еще предстояло пройти.

Часто в приказах перед фамилиями стоят такие меты «с/п», «сс/п», «из числа иждивенцев», «ссыльный», «освободился из лагеря». Причем перед фамилиями, появляющимися в приказах неоднократно, такие меты то есть, то нет, то вновь появляются, написаны цветным карандашом или чернилами другого цвета, хотя встречаются и написанные сразу в тексте приказа. Создается впечатление, что это не было правилом, просто иногда по чьему-либо распоряжению производилась сверка о количестве «неблагонадежных» работников на предприятиях. Например, таких мет нет в приказах перед фамилиями упомянутых уже Варпаховской и Рихтер, как и у многих других бывших заключенных или спецпоселенцев.

Есть и другие меты. Это воинские звания от лейтенанта до подполковника. Они встретились в приказах только у 14 человек, причем половина из них у руководящих работников санотдела. Про руководящих работников понятно, работники всех подразделений Дальстроя, и медики не исключение, носили воинские звания; удивляет как раз их малость, по сравнению с метами, названными выше, даже если про них в приказах писать забывалось.

В основании приема человека на работу обычна формулировка «путевка ОК ТГПУ№…», а при увольнении, даже если по собственному желанию, – «с откомандированием в распоряжение ОК ТГПУ». То есть потоки «рабсилы» распределял всемогущий отдел кадров горно-промышленного управления, недаром заместитель начальника ТГПУ по кадрам был в ранге подполковника (Морозов, потом Старков).

Довольно часто младший медперсонал и рабочие хозяйственных служб медучреждений по приказу списками отправлялись на заготовку дров для больниц, либо на прииски (когда начинался промсезон), на кирпичный завод и т. п.

Приказ по санотделу ТГПС № 105 от 16 июня 1948 г.: «с/п Горгулова Бориса Харитоновича – сторожа райбольницы, с/п Ларина Федора Карповича – санитара райбольницы, с/п Бута Сергея Кирилловича – няню райбольницы уволить с 12 июня 1948 г. согласно распоряжению начальника ТГПУ с направлением в распоряжение отдела кадров прииска им. Буденного».

Нередки приказы такого рода: уволить «как не справившегося с работой», «по несоответствию». Среди них санитары Г. О. Варламов, Ф. Я. Воробьева, В. В. Иванов, Н. С. Лемешков, П. И. Приходько, А. П. Кичун, В. В. Крохалев, К. Я. Эрлих, дроворезы В. Д. Крапивников, Н. С. Петухов-Матушкин, прачки Г. З. Бикташев, Н. М. Витушкина, дезинфектор Н. А. Борисов, дневальный общежития райбольницы И. К. Соловьев, дворник А. М. Трусиков. Как видно из названия должностей, большой квалификации не требовалось. Что же стояло за этими приказами? Был принят пьяница, нерадивый работник? Конечно, были и такие – увольнений «за пьянку», «за драку», «за картежную игру на рабочем месте» в приказах встречается немало, часто с последующей формулировкой «отправить на общие работы на прииска». А что подразумевала формулировка «по несоответствию» и «как не справившегося с работой»? Может, отдел кадров, распределявший рабсилу по предприятиям ТГПУ, направил на работу в больницу очень больного человека, не способного выполнить даже малоквалифицированную, но все же физическую работу? И, пожалуй, подтверждением этому служат такие формулировки приказов, – «уволена по состоянию здоровья, инвалид», как прачка Е.П. Данилкина, няня А.К. Максимова, санитарка Е.В. Павлова; «на основании распоряжения спецкомендатуры от работы освободить и направить в дом инвалидов г. Магадана» спецпоселенцев – санитара аптеки А.М. Листового и фельдшера районной больницы И.Ф. Нанаву. Санитар М.Я. Науменко через три месяца после начала работы по причине туберкулеза был уволен и направлен в Усть-Таежную больницу, а санитар С.А. Горюнов, принятый в мае 1946 г. в июле того же года, умер. Недолго пришлось поработать на воле и освободившемуся из лагеря Р.Я. Завельзону, принятому в ноябре 1947 г. «зубным техником при райбольнице ТГПУ», а в январе 1948 г. «исключенному со списочного состава ввиду его смерти» и т. д.

Конечно, отдел кадров ТГПУ здоровую «рабсилу» старался отправить на основное производство – прииски и рудники; медучреждениям в качестве младшего обслуживающего персонала доставались не самые здоровые кадры, и руководители медучреждений старались от них избавиться при случае. Вот примеры такого рода.

Д.Е. Брыков, работавший дроворезом в райбольнице с ноября 1948 г. 12 апреля 1949 г. был уволен в распоряжение ОК ТГПУ для направления на прииск «Нелькоба», а через 4 дня вернулся в больницу к прежней должности «ввиду его инвалидности и непригодности к работе на прииске «Нелькоба». Однако это не помешало ему 1.07.1949 г. быть осужденным военным трибуналом по ст. 17 УК РСФСР и ст. 2 Указа от 4.06.1947 г.

Спецпоселенец Б. X. Горгулов, в июне 1948 г. направленный на прииск им. Буденного, 18 августа снова оказался в больнице на ремонтных работах, а 16 сентября того же года «на основании распоряжения спецкомендатуры от работы освобожден и направлен в дом инвалидов г. Магадана».

Хотя еще чаще в приказах причина увольнения вообще не формулируется, просто «уволить в распоряжение ОК ТГПУ» или «с направлением в распоряжение РО МГБ по ТГПУ».

Из приказа по санотделу ТИТЛ и ГПУ: «Король Татьяну Николаевну, санитарку санбаклаборатории пос. Усть-Омчуг с 26.1о. 1952 г. освободить от занимаемой должности с направлением в распоряжение РО МГБ по ТГПУ. Основание: приказ…».

«Тауните Елену дочь Миколоса с 5.11.1952 г. освободить от занимаемой должности 0,5 ставки врача-ординатора и 0,5 ставки врача-гинеколога, с направлением в распоряжение РО МГБ по ТГПУ. Основание: приказ.».

Эти приказы тоже не помечены особыми знаками «с/п» или «сс/п», но из архивного дела НИПЦ «Мемориал» (ф. 1 оп. 2 д. 2360) известно, что Т.Н. Король с 1946 по 1952 г. отбывала срок, в том числе большую его часть в ТГПУ, а с 1952 по 1955 г. оставалась здесь же на ссыльном поселении, да и дочь Миколоса вряд ли добровольно прибыла в распоряжение МГБ, как и десятки других с подобной формулировкой в приказе.

В 1953 г. обращает на себя внимание просто серия приказов такого рода.

Из приказа по санотделу ТИТЛ и ГПУ: «сс/п Браковскис Альму Яновну назначить на должность кормилицы Дома ребенка пос. Транспортный с 30 мая 1953 г. с окладом по штатному расписанию. Основание: путевка.» и т. п. Меняются лишь фамилии да статус. «Освободившегося из лагеря» назначить… – так приказы начинались и раньше, но в 1953 г. таких особенно много.

1 июля 1953 г. Дом ребенка пос. Транспортный был ликвидирован, медсестры переведены в другие медучреждения, группа сотрудников из 18 человек (кормилицы, дворники, истопники и т. п.) были уволены, но вскоре многие из этого списка вновь появляются в других медучреждениях в должностях прачек, санитарок, сторожей и т. п.

В конце августа 1953 г. многие сотрудники (врачи, медсестры и др.) были переведены из Дома младенца пос. Агробаза в Центральную больницу Теньлага, при этом новых назначений в Дом младенца не последовало. Надо полагать, что подобные учреждения для содержания детей, родившихся в неволе, стали постепенно сокращаться.

В 1950-е годы, постепенно, а не сразу, исчезает формулировка «путевка ОК» при назначении на работу, а при увольнении «в распоряжение.» все чаще заменяется на статью КЗОТ, примерно до 1954 г. существуя параллельно. Однако это не означает, что все уволенные по ст. КЗОТ могли свободно ехать куда захотят. Часто следовала такая приписка в приказах «уволен по ст. 44 п. А без выезда из системы Дальстроя», как, например, у уволенных в 1951 г. санитарки Е.Л. Гаврелюк, няни Гаврилюк О.Л. и др. Мотив «невыездных» звучит и в приказах об отпусках, которые сопровождаются следующей формулой «отпуск на месте». Это можно понять, когда отпуск берется за год, а когда за два-три года!? После смерти Сталина некоторые из бывших репрессированных впервые получили отпуск с выездом «на материк», например, врачи Э.О. Вайсенберг (1953 г. и 1956 г.), Н.И. Шнейдер (1954 г.), З.А. Керимов (1955 г.) Вайсенберг и Керимов после отпусков оставались на курсах повышения квалификации в центральных районах страны, а после вернулись в наш район.

Зе(и)льфигар Ама(и)рафович Керимов. Главврач Транспортинской больницы, фтизиатр, участник ВОВ, был в плену. Спецпоселенец. С 1948 г. работал начальником санчасти прииска им. Тимошенко, с 1951 г. – зав. тера-певтическим отделением районной больницы Теньлага, с 1952 г. в той же должности в рай¬больнице ТГПУ, с 1956 г. – главврач там же (из медицинских приказов).

Эрнст Оттович Вайсенберг. Эмигрировал из Германии в СССР, когда к власти пришли нацисты, был репрессирован. Был осужден по ст. «подозрение в шпионаже». До Колымы работал в мединститутах Москвы (в медицинских приказах упоминаются документы, подтверждающие его доколымский стаж). В больнице Усть-Омчуга с 1948 г. (а может, и раньше) – отоларинголог и зубной врач, по совместительству работал и терапевтом квартирных вызовов, педиатром и патологоанатомом (из приказов). Покинул Усть-Омчуг в 196о-е годы, жил в Москве (упоминают Н.Р. Вдовина и Г.С. Коваленко).

С 1954 г., напротив, в приказах все чаще следуют формулировки «уволен с выездом из ДС (варианты – «на материк», в ЦРС)». Хотя покидали Теньку сотрудники медицинских учреждений и раньше, но тогда это были редкие приказы, которые обычно сопровождались фразами типа «по разрешению зам. начальника ТГПУ по кадрам подполковника Морозова» (повар Н.А. Алексеев и санитар А.Ф. Довбышев – 1948 г.), или «уволен из ДС по болезни» (санитар А.П. Галушко и дворник А.Ф. Ермоленко – 1953 г.), или по ст. 47 п. В КЗОТ (похоже, что эта статья тоже касалась больных, М.А. Аветисьян, М.В. Бобыльская- Тищенко, П.И. Дьячков, Х.Ш. Ибятов – 1946 г.), или «согласно разнарядки отправки на материк» (прачка И.А. Гуркин и санитар И.В. Малышев – 1948 г.), или «с выездом на материк через спецотдел Управления» (кочегар больницы В.В. Дадыкин (1953 г.) и др.

Много приказов такого рода, как приведенные ниже, разнятся лишь фамилии.

Из приказов по Тенькинскому отделу здравоохранения: «С/п Семенова Петра Яковлевича назначить врачом-хирургом Объединенной участковой больницы пос. Транспортный с 9 апреля 1955 г. с окладом 1000 руб. в месяц. В двухмесячный срок представить документы об образовании».

Петр Яковлевич Семенов. Врач из Москвы, был з/к Бутугычага, работал там хирургом, срок у него был 20 лет (из сообщения А.В. Дзенькив, бывшей з/к Бутугычага). В конце 1955 г. был переведен в больницу пос. Усть-Омчуг, где работал совмещая 2-3 должности гинекологом, венерологом, фтизиатром, хирургом, патолого-анатомом, с декабря 1956 г. он главный врач районной больницы в Усть-Омчуге (из медицинских приказов). Очень хороший специалист по грудной хирургии (из сообщения М. В. Васильевой).

Из приказа № 45/к по Объединенной районной больнице пос. Усть-Омчуг от 14 июня 1954 г.: «Русакова Мария Владимировна с 13.06.54 г. зачисляется с месячным испытательным сроком дежурной сестрой больницы пос. Усть-Омчуг с окладом 600 руб.». В декабре того же года оклад ей снизили до 500 руб. по причине отсутствия документов об образовании.

Мария Владимировна Русакова (Васильева). Ст. сержант медицинской службы хирургического подвижного полевого госпиталя 5-й танковой армии, воевавшая с марта 1943 г., в октябре 1944 г. попала в плен к фашистам и провела в различных концлагерях на территории Австрии и Германии 7 месяцев. После плена работала в советских военных госпиталях на территории Германии и Львова. После возвращения к мирной жизни в 1946 г. была арестована и приговорена к 7 годам лагерей по ст. 58-1 б. Так она попала в Тенькинские лагеря, где работала в основном на общих работах, иногда попадая и на медицинские должности. В момент ее зачисления в больницу Усть-Омчуга она была на ссыльном поселении. «Испытательный» срок Мария Владимировна выдержала с честью, отработав в медицинских учреждениях Усть-Омчуга до конца ХХ века. Она и сейчас живет в нашем поселке.

Так принимались бывшие медработники после освобождения из лагерей. Откуда же взяться этим документам после тюрем и этапов, да если арестован был где-нибудь на улице.

Без дипломов работали врач-гинеколог Н.С. Бе(и)личенко, зубной врач Л.П. Будзинская, фельдшеры Л.П. Годрош, К.И. Горбачева, Л.Л. Лосинский, Е.Г. Мигулин, медсестры Дице, К.Л. Доценко, Н.З. Кузьменко и др. Некоторые
потом дипломы предоставляли, другие – нет, и их увольняли или понижали оклад.

Обращает на себя внимание и такая метаморфоза. Принятые на должности нянь в деткомбинат пос. Усть-Омчуг через несколько месяцев становились педагогами-воспитателями, как, например, А.Ф. Пахомова-Новикова в 1949 г., М.Я. Круминь-Крумина (1949-1950 гг.), П.В. Лукьянова (1950-1951 гг.). Может, требования к педагогам детских учреждений были не очень строгие, а может, «няни» по своему образованию были «на уровне педагогов». Как знать… Мария Яновна Круминь-Крумина, уж не та ли эта латышка Милда Круминь, о которой упоминает Е. Гинзбург в «Крутом маршруте»? Как Милда могла стать Марией, выше упоминалось, а двойную фамилию Е. Гинзбург могла и не знать.

Немало было медработников, не имеющих медицинского образования, о медсестре-геологе П.П. Бутове упоминалось вначале. Был и медбрат-актер в больнице пос. Усть-Омчуг в 1947-1948 гг. – Е.П. Докукин.

Евгений Петрович Докукин. В 1939-1941 гг. – актер Горьковского областного театра. С 1946 по 1952 г. – спецпоселенец в ТГПУ (медбрат, связист и активный участник спектаклей клуба ТГПУ). С 1952 г. – актер Магаданского театра им. М. Горького.

Были недоучившиеся студенты-медики, как врач С.М. Тройнин, или те, кто приобрел медицинские навыки, работая с опытными наставниками, коих здесь тоже хватало. Правда, когда появлялась возможность «необразованных» заменить, это делали. Что, однако, не мешало недавно уволенных из- за отсутствия медицинского образования по мере надобности вновь призывать на медслужбу, особенно на отдаленные участки.

Из приказа по санотделу ТГПУ: «С/п Черепахина Михаила Вас. с 0,5 фельдшера и 0,5 акушерки райбольницы как спецпоселенца и не имеющего медицинского образования с 9 ноября 1949 г. с работы уволить и направить в ОК ТГПУ. Основание: распоряжение ОК ТГПУ № 683». Однако позже он вновь на медицинской работе. Такая же судьба у М.П. Елина, с 1954 г. работавшего без образования в течение года фельдшером в здравпунктах сначала в пос. им. Белова, потом в пос. Гвардеец. Когда нашлась замена, он был уволен, стал работать дезинфектором, а с 1956 г. опять фельдшер.

Некоторые из «недообразованных» продолжали учиться. Так, например, Н.Д. Касьянов с 1951 г. работавший в должностях медсестры, фельдшера, медстатистика в различных медицинских учреждениях Усть-Омчуга, только в 1956 г. сдавал экзамены за 10-й класс средней школы. Стало быть, среднего образования у него не было. А.П. Маркина, работавшая с 1949 г. фельдшером фельдпункта Снаббазы, только в 1950 г. закончила медшколу (видимо, какие- то краткосрочные курсы здесь же), и ей был увеличен оклад. М.А. Гошка с 1949 г. работал в больнице Усть-Омчуга сначала медсестрой, потом фельдшером и, наконец, ст. операционной сестрой, видимо, не имея медицинского образования. Иначе зачем же ему в 1954 г. нужно было поступать в заочный медтехникум во Владивостоке, сдав вступительные экзамены экстерном.

Учиться здесь было у кого. С большим теплом многие старые тенькинцы вспоминают врача М.Ю. Льва Был ли он репрессирован, никто не помнит.

Моисей Юльевич Лев. Врач-хирург. В 1947-1950 гг. и потом еще в 1954-1955 гг. был главным врачом Усть-Омчугской больницы, а в промежутке возглавлял поликлинику. В 1955 г. покинул Теньку.

У многих медиков не было документов о предыдущем стаже работы в медицине, а от этого зависела зарплата. Она увеличивалась при стаже 5, 10 лет. У кого таких документов не хватало, догадаться не трудно. Среди них врачи А.И. Корбут, З.А. Керимов, Э.О. Вайсенберг, фельдшеры М.К. Авдеева, А.Я. Заболоцкий, медсестра Н.Г. Аношко и др. По мере предоставления таких документов увеличивалась и зарплата, что находило отражение в приказах.

За описываемые годы упоминается более 200 врачей, работавших в здравоохранении района. Кто-то из них был репрессирован, кто-то приехал добровольно. Используя только приказы, провести такую статистику не представляется возможным. Также невозможно разделить всех репрессированных на законно и незаконно репрессированных, не одни же невинные проходят в этих списках, были, наверное, и воры, и убийцы, и предатели. Могла бы получиться любопытная ста¬тистика в одном из «островов ГУЛАГа». Если взять только списки 1946 г., то, учитывая специфику региона, настораживает концентрация врачей с такими фамилиями, как К.И. Мансон, Л.С. Миллер, А.Ф. Мюллер и т. п. Их и в последующие годы много, но тогда чаще стали приезжать и добровольно.

На смену ехали новые специалисты – вольные и дипломированные. Судя по приказам, первый большой приезд молодых специалистов был осенью 1952 г., потом осенью 1954 г., не прекращался он и в последующие годы. Среди них врачи О.М. Полевой (с 1952 г.), Н.В. Миргородова (с 1954 г.), Н.Р. Вдовина (с 1956 г.), в районе они проработали не по одному десятку лет.

Анастасия Федоровна Жукова. Бывшая радистка разведгруппы, работавшей во время Великой Отечественной войны в польском городе Кракове. Она – прототип героини романа и фильма «Майор Вихрь» радистки Ани. После войны закончила мединститут, приехала сюда в 1951 г. и работала врачом сначала в ОЛП № 4, потом в районной больнице сначала Теньлага, потом ТГП.

Приезжали не только молодые специалисты, но и договорники, уже имевшие стаж практической работы, ехали заработать из разоренной после войны страны. За работу на Крайнем Севере регулярно назначались процентные надбавки к должностным окладам, причем не только вольнонаемным, но и спец- и ссыльнопоселенцам, таких приказов очень много.

Не менее любопытны для сегодняшнего читателя и зарплаты медицинских работников тех лет. Из штатного расписания 1946 г: месячный оклад врача составлял 1100—1300 руб., зубного врача – 900—1100 руб., водителя скорой помощи – 1100 руб., завхоза – 800 руб., фельдшера – 700—800 руб., повара – 550—650 руб., медсестры – 550 руб., санитара – 350—375 руб. Такие оклады были вне зависимости от статуса работника, вольный он или спецпоселенец. Отличались только оклады работавших заключенных. Зарплата з/к называлась премвознаграждением и была на порядок меньше. Так, например, работавшему операционной сестрой с совмещением должности фельдшера аптеки РБ ТГПУ Э. Ф. Мейеру премвознаграждение было установлено всего 80 руб. в месяц.

И еще несколько штрихов к портрету времени.

Из распоряжения по санчасти ТГПУ (июль 1946 г): «В связи с увеличением спецпереселенцев на прииске «Гвардеец» разрешить зав. врачебным участком расходование за счет санчасти 15 пайков ОП (ОП?, возможно, оздоровительный паек – И. Г.) (1 кат. А) с обязательным приготовлением пищи на больничной кухне. Всех нуждающихся в ОП собрать в отдельном помещении с самообслуживанием».

Из распоряжения № 196 по санчасти ТГПУ от 3.09.1946 г.: «Обследованием больницы пос. Усть-Омчуг выявлено: … 2. В общежитии рабочих ночевали два посторонних человека без разрешения зав. больницей и завхоза. … 4. Прачечная больницы, несмотря на наступление холода, до сих пор не отремонтирована. В прачечной размещены поросята врача Шмурова, что является вопиющим нарушением Санитарных правил. … 7. Санитар Нор дважды в августе без моего разрешения был командирован зав. больницей на Дусканью по личным делам врача Шмурова (На Дусканье располагалась агробаза с парниками, теплицами, а еще это берег р.Колымы, а стало быть, и рыба – И. Г). 8. Зав. больницей Шмуров без чьего-либо разрешения получил из больницы сухим пайком полный больничный паек. 9. Из кухни больницы ежедневно без чьего-либо разрешения и без ведома бухгалтера выдается один литр молока врачу Шмурову и 400 грамм рентгентехнику Рязанцевой, причем это молоко списывается на больных». В наказание входила оплата незаконно полученного молока и командировки санитара Нора за счет врача Шмурова и различные запрещения.

В распоряжениях 1946 г. есть такое: «О проведении массовых профилактических прививок против дизентерии в пос. Усть-Омчуг (согласно приказам ДС и ТГПУ)» и серия мероприятий по этому поводу с вакцинацией. Не приходилось слышать, что от дизентерии есть вакцина!?

В октябре 1949 г. в приказах отмечены заболевания брюшным тифом на участках ТГПУ.

Начальником санотдела были проанализированы истории болезни на умерших в районной больнице за май 1949 г. Из 5 случаев, приведенных в приказе в качестве примера, где были «допущены грубые ошибки в лечении и халатное отношение со стороны главного врача Зебриной к обеспечению больницы необходимыми сыворотками», диагнозы умерших были следующие: один инсульт, одна алиментарная дистрофия и три ножевых ранения. И это лишний раз свидетельствует, что контингент в лагерях и вокруг них был очень-очень разный.

Из приказа № 12 по санотделу ТГПУ от 1.06.1951 г.: «31 мая с. г. санитар скарлатинозного отделения Объединенной больницы пос. Усть-Омчуг Прядко был обнаружен во время работы в сильно опьяненном состоянии. Этот безобразный факт усугубляется тем обстоятельством, что Прядко в скарлатинозное отделение привел женщину с маленьким ребенком и в течение 30 и 31 мая пьянствовал и сожительствовал с ней». Далее приказано глав-врачу больницы оформить материал для передачи в народный суд. До суда дело не дошло, так как вскоре последовал приказ об установлении очередной процентной надбавки за работу на Севере, в котором была и фамилия Прядко, а вскоре он стал работать санитаром в поликлинике.

Как водится, в дни государственных праздников в приказах (распоряжениях) объявлялись персональные благодарности лучшим работникам. В одном из таких распоряжений по санотделу ТГПУ от 5.11.1949 г. весьма интересна преамбула передсписком «отмеченных». Она занимает две страницы текста – от восхваления «величия вождя и учителя И. В. Сталина», бдительности к проискам врагов, которых надо «разоблачать на каждом шагу», упоминания «орденоносного Дальстроя», который необходимо «сделать подлинно передовым предприятием страны», до успехов в собственном предприятии, которое «борется за лучшее обслуживание трудящихся, снижение заболеваемости, смертности и сроков в нетрудоспособности больного».

Такой вот кусочек из истории нашего района приоткрыли эти документы более чем полувековой давности.

Из книги Инны Грибановой «Тенька – виток спирали»

Один комментарий к “Дела давно минувших дней”

  1. Первые 10 лет моего детства (1958-1968) прошли в Усть-Омчуге. Естественно, болел я, как все дети. Внимание и человечность местных врачей воспринимались мною тогда как норма поведения людей в белых халатах. Чаще всего бывал у нас в доме на Тенькинской 19 доктор Э.О. Вайсенберг; однажды, когда у меня случилось воспаление внутреннего уха, он просидел возле моей кроватки всю ночь.
    Потом родители переехали в Ленинград и я увидел совсем других врачей – вечно уставших, выгоревших зомби без малейшей эмпатии к пациентам. С тех пор они здесь лучше не стали.
    До сих пор не могу понять этот контраст. Или внимание друг к другу и человечность в полной мере проявляется только в небольших полузамкнутых сообществах, или лучшие человеческие качества вышли на первый план после нечеловеческих страданий, которые выпали на долю прошедших через лагеря интиллегентов.

Добавить комментарий для Петр Федоров Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *