Берлаг и Хениканджа

Рудник Хениканджа. Расположение объектов.

28 февраля 1948 года приказом МВД № 00219 организован Особый лагерь № 5, подчиненный приказом МВД 00469 от 29 апреля 1948 г. «Дальстрою». Лагерные подразделения «Берегового лагеря» были преимущественно сосредоточены в центральной части территории «Дальстроя».

Прибытие женских этапов в распоряжение Берлага принесло лагерному начальству головную боль и ряд нерешаемых проблем. По принадлежности к особому контингенту, и даже к каторжанкам, арестантки должны были использо­ваться на тяжелых и особо тяжелых работах. А в силу специфики горных предприятий использование на них только женского труда было практически невозможно. Разрешения же на организацию смешан­ного труда (вместе с мужчинами) от руководства Министерства не было и арестанток держали на «транзитке» в Магадане, не зная, куда их направить. Из докладной начальника Берлага:

«Нерешенным и бесперспективным продолжает оставаться во­прос в части размещения и трудоиспользования особого женского контингента, который оказался не только излишней рабсилой, а по существу Дальстрой не имеет в своем хозяйстве профилей для при­менения женского труда и тем более из числа особых контингентов.

Подземные горнорудные работы в условиях вечной мерзлоты отно­сятся к мужскому тяжелому физическому труду, где женский труд в чистом виде не применим и мало, как показала практика, произво­дителен: другие же менее тяжелые работы — сельскохозяйственные и др. вспомогательные не инвентарные работы — комплектуются женским контингентом общего режима, осужденным за бытовые преступления на малые сроки и расконвоированным. Не имея этих преимуществ, плюс режимные ограничения и отсутствие профилей работы для применения женского труда привело к тому, что до 50% женского контингента продолжают содержаться в транзитном лаг-подразделении на группе «Д» как забалансовый контингент… при­чем этой категории з/к насчитывается свыше 2500 чел., которых с открытием навигации можно без ущерба деятельности Дальстроя передать на пополнение других особых лагерей».

Это подтверждает и рассказ Новосад А. Х.: «На Колыму нас привезли осенью 1947 года, где полгода мы провели в пересыльном лагере на 4-км города Магадана (ЛО № 19 Берлага).

 ЛО № 1 Берлага

В 1948 года на Хеникандже был создан ЛО № 1 Берлага — женский лагерь усиленного режима, в котором содержались осужденные за «контрреволюционные преступления».

Как уже говорилось ранее, на Хеникандже лагерное подразделение «Берлага» создавалось не на пустом месте. До 1948 года в этом лагпункте ОЛП № 10 Теньлага, расположенного на левом берегу ручья Бушуй, между дорогой и рекой Хениканджа содержались «бытовички», работавшие на заготовке леса.

Из рассказа Новосад А.Х.: «До нас в лагере жили женщины, осуждённые по уголовным статьям «бытовички», их куда-то перевели из лагеря перед нашим приездом».

Весной 1948 года на Хениканджу в ЛО № 1 Берлага начали прибывать этапы женщин и девушек, в большей своей части с Западной Украины.

Большая часть женского контингента прибыла по этапу с Западной Украины, и преимущественно из сельской местности: «В числе заключенных, содержащихся в особом лагере № 5, преобладает крестьянская прослойка из Западной Украины и Прибалтики, которые в прошлом занимались сельским хозяй­ством и не имели представления о подземных горнорудных ра­ботах в условиях вечной мерзлоты и низких температур».

Из воспоминаний И.Г. Логиновой:  «Мы когда первый раз подъезжали к Хеникандже, то увидели большую колонну людей, которые подходили к горе и все куда-то исчезали. Это всех нас так поразило, почти все мы были с Западной Украины, ничего подобного никогда раньше видеть не приходилось.

А на следующий день и мы оказались в этой горе, дырку-то в ней (устье штольни) с машины было не видно. Когда нас подвели к ней, все боялись туда идти, кричали, рыдали, молились, думали, что нас тут хотят похоронить заживо. Пока охрана не начала смеяться и говорить, что работать нас привезли, а не убивать. Стоило, мол, везти вас сюда в такую даль, чтобы убить».

Рудника Хениканджа. 50-е годы ХХ-го века.

Нетрудно предположить, что специалистов горняцких профессий практически не было и это не могло не сказаться на производительности труда. Не зря при каждом недовыполнении норм или планов начальники сетовали на неумелость заключенных из новых этапов.

Из воспоминаний И.Г. Логиновой: «Меня заставили рельсы в штольне класть, надо было рельс изо­гнуть, чтобы сделать поворот. Мужик какой-то дал инструмент, ве­лел его крутить, а сам ушел. Я не знала, что крутить надо было в разных местах рельса, крутила в одном и сломала рельс. Испугалась страшно, ну, думаю, за это расстреляют, сочтут вредительством, мо­литься начала… обошлось. Потом-то я заправской горнячкой стала, даже бригадира немного заменяла».

Для работы на руднике нужны были специалисты, для этого было организовано массово-техническое обучение без отрыва от производства через индивидуальное и бригадное обучение. Берлаг ежеквартально отчитывался — сколько обучается, сколько окончили обучение и получили специальности. В отчете о КВР Берлага за 1950 г. отмечалось:

«За 2-е полугодие обучено заключенных массовым профессиям 4700 чел., в 1-м полугодии, 1654 чел., обучается 230 чел. Выполне­ние плана технического обучения за год составляет 92%.

В 1-м и 4-м ЛО проведена большая работа по подготовке мас­совых горных профессий из женщин. Подготовлено много женщин бурильщиков, откатчиков, бурозаправщиков и др. Многие из них значительно перевыполняют технические нормы и стали отлични­ками производства. Так, бурильщики-женщины Гавринская, Бар­сук, Шевчук, Пришляк (4-е ЛО) и др. выполняют технические нор­мы от 140 до 151%».

Кроме основных упомянутых профессий, женщины укладывали рельсы для вагонеток в штольнях, таскали столбы на сопки и прокладывали там линии электропередачи, долбили кайлом шурфы, работали на пилораме, летом были заняты на промывке песков.

Из воспоминаний М.И. Вацин о работе на проходке разведтраншей и шурфов: «Приходилось вручную «бурить» землю с помощью лома и кувалды, делать углубления для взрывчатки. Земля мерзлая, работать было очень тяжело. Работали вдвоем: одна фиксировала лом, другая стучала по нему кувалдой».

Тем не менее, горно-добывающее производство требовало профессий, которые женщины физически не могли выполнять (бурильщики вертикального бурения, слесари-перфораторщики, кузнецы, крепильщики и др.). А на таких профессиях, как взрывники, подносчики ВВ, машинисты компрессоров, использование труда заключённых было запрещено.

Рудник Хениканджа. Середина 50-х годов ХХ-го века.

Из рассказа Новосад А.Х.: «Бурильщиками, взрывниками, слесарями и на ряде других специальностей работали  мужчины (вольнонаемные), сами бывшие заключенные, лишённые права выезда на материк».

Поэтому вопреки режимным требованиям по изоляции з/к особого лагеря — работать отдельно от мужчин и отдельно от заключенных общего режима — лагерное начальство было вынуждено идти на нарушения и они систематически фиксировались в многочисленных актах проверок и докладных записках. В докладной за 3-й кв.1953 г. отмечалось: «В ЛО № 1 вместе с 600 з/к женщин работают 352 в/н рабочих и ИТР, 50% из них ранее судимы за разные преступления, в том числе контрреволюционные».

О том как работали женщины на руднике можно найти в воспоминаниях бывших заключённых Хениканджи. И.Г. Логинова рассказывала, что они обычно старались работать хорошо, а простои в про­цессе работы случались из-за различных поломок механизмов, отсутствия электроэнергии, давления воздуха и т. п., это дава­ло возможность передохнуть, пока что-то чинят. Но иногда на­пряжение было очень высоким и длительным, сил не хватало: «Я однажды отказалась идти на работу, решила — пусть лучше поголодаю в карцере, но хоть немного отдохну. Посидела пару дней, а потом сама попросилась на работу».

Помимо тяжёлой работы серьёзным испытанием для заключённых стали болезни. Перебои в снабжении продовольствием, скудное питание при полном отсутствии овощей, суровый климат и неприспособленность к низким температурам арестанток, прибывших из Прибалтики и Западной Украины, привели к распространению простудных заболеваний, прежде всего — воспалению легких.

Не обошёл стороной женщин и силикоз, профессиональная болезнь тех, кто работал в горных выработках. При этом нескольким приказами 1947 и 1950 гг. МВД СССР установило для заключенных, работавших на силикозоопасных производствах, дополнительные пайки в виде жиров и мяса, стоимостью 1,55 руб. ежедневно. Однако ЦФО МВД не отпускал Берлагу средства на эти цели и эти приказы не исполнялись.

Отдельно хочется коснуться условий проживания в берлаговском лагере Хениканджи. Все годы его существования, женщины в нём жили в неимоверной тесноте и жилплощадь на 1 заключённого составляла чуть меньше или чуть больше 1 м ².

Жилплощадь на одного заключённого в ЛО № 1.

Большая часть заключенных жила в деревянных бараках, построенных в 40-х годах, износ которых к 1952 году составлял 60%. Часть з/к жили, в том числе и зимой, в утеплённых палатках и землянках.

Столовая и больница ОЛП № 1 располагались в ветхих помещениях, а баня и прачечная и вовсе в не пригодных для эксплуатации строениях.

Даже личный состав охраны не мог похвастаться просторным жильём — на военнослужащего приходилось по 1,5 квадратному метру.

Строительство  нового жилья сдерживалось из-за недостатка строительных материалов — цемента, извести, гвоздей, делового леса, кровельных материалов. 

Численность заключённых в ЛО-1.

(В различных источниках эти данные разнятся — О.В.)

Можно сказать, что заключённые Берлага содержались в условиях более худших, чем это предусматривалось инструкциями по их содержанию, как в части жилищных норм и условий, так и в обеспечении их вещевым довольствием, питанием и медицинским обслуживанием.

Дети лагерной Хениканджи

Но ещё в более худших условиях содержания оказались дети арестанток ЛО № 1. 

Не смотря на тяжелые условия жизни, тяжелый труд, совместная работа мужчин и женщин на руднике приводила к тому, что на руднике рождались дети.  Впрочем, эти же слова можно отнести и к другому женскому лагерю — ЛО №  4 Берлага (Бутугычаг), а точнее его лагпунктам «Вакханка», «Кармен» и «Детрин».

Именно в этих ЛО № 1 и ЛО № 4, а также в ЛО № 19 (город Магадан) в 1951 году были открыты Дома ребёнка. В них содержались как родившиеся уже в Берлаге дети, так и дети женщин, переведенных из общих лагерей Севвостлага в Берлаг.

Среди колымских женских ОЛПов наиболее крупным и известным был «Эльген», где также был один из самых больших Домов младенца (деткомбинат).  Это место снискало дурную славу благодаря книге Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» и детским кладбищем в уже несуществующем посёлке Эльген. Но если сравнить условия содержания детей в Домах ребёнка Эльгена и ЛО № 1 Берлага, то условия содержания в Эльгене были куда лучше…

С момента открытия по август 1951 года в Доме младенца в ЛО № 1 отсутствовали вольнонаёмные врачи-педиатры и весь медперсонал указанных Домов младенца составляли исключительно заключённые.

В каких условиях содержались дети  можно понять из воспоминаний Л.Я. Драной, которую однажды (она некоторое время была на лёгкой работе, после того как в штольне на голову упал камень) послали мыть полы в Доме младенца на Хеникандже (ЛО № 1):  «Там все ножки кроваток стояли в банках с водой, чтоб клопы с пола не могли забраться, что не мешало им падать с потолка в детские кроватки»

О питании детей из отчёта: «Все дети получали по 400 г. свежего молока, но совершенно не имели в рационе свежих овощей, мяса свежего, крахмала, фруктов или фруктового сока».

Учитывая условия содержания и питание детей, можно понять, что детской смертности избежать было нельзя.  По словам старожилов Хениканджи, на поселковом кладбище было много небольших могилок, родом из лагерного прошлого…

В ноябре-декабре 1951 года 213 детей (возрастом более 2 лет) матерей заключённых и 51 беременную женщину вывезли с Колымы и отправили в Дома младенца центральных районов, в том числе и из лагеря Хениканджи. «На 1.01.1952 г. осталось 58 детей, которые не были этапированы по болезни и лишь меньшая часть по возрастным признакам».

«Отказники» берлаговской Хениканджи

Отказы от работы в лагерях Берлага в период 1949-1951 годов на­ходились в пределах от 0,04% летом до 0,1% зимой от числа заключённых. Очень неоднородно количество отказов по ЛО. Так, в первом полугодии 1951 г. в среднем во всех ЛО вместе взятых ежемесячно был 21 отказчик, при этом в ЛО № 11, 12, 13, 18 их не было совсем, в остальных, кроме ЛО № 1, редко. А вот в ЛО № 1 ежемесячно вообще отказывались работать по религи­озным соображениям 17 женщин.

Не правда ли становиться любопытно, кто эти 17 женщин, которые категорически отказывались от работы в ЛО № 1?

Ответ на этот вопрос можно найти в отчёте за 1-е полугодие 1951 г. о культурно-воспитательной работе среди заключенных особых лагерей.

«В первом лагерном отделении среди заключенных женщин имеется 17 женщин-сектанток («истинно православных христиан»). Эти 17 женщин категорически отказываются от работы на протяжении длительного периода и все меры, принимаемые к ним, остаются безрезультатными.

Образец беседы с ними.

—  Как Ваша фамилия?

—  Истинно православная христианка.

—  Как Ваше имя?

—  Истинно православная христианка.

— Где Вы родились?

—  Бог знает.

— Почему Вы не хотите работать?

— Христос запрещает.

—  За отказ от работы Вас могут наказать.

—  Как будет Богу угодно.

— Но ведь от безделья Вы заболеете и умрете.

—  Приму мученический венец…

Во время групповых бесед с ними они закрывают все как одна глаза, начинают, как по команде, быстро креститься и шептать молитвы…

При входе к ним в помещение (они содержатся отдельно) они встают, поворачиваются лицом к стене, спиной к вошедшему, кре­стятся и также шепчут молитвы…

В настоящее время на них вновь оформляется материал для предания суду за злостный контрреволюционный саботаж».

Несмотря на то что руководство ЛО № 1 в 3-м квартале 1951 года было «заменено более сильными работниками», меры антире­лигиозной работы с «монашками» были тщетны. О постоянно не работающих, правда только уже 10 «монашках» в том же ЛО упоминается и в конце 1952 года. К сожалению, дальнейшая судьба этих женщин и чем закончилась эта история — неизвестны.

Последние годы ЛО № 1 Берлага

В 1952 году, согласно Постановлению правительства (№ 4560-2002сс от 12.11.1951 г.) и приказом МВД СССР № 0076 от 29.01.1952 г. во всех особых лагерях была введена заработная плата. Зарплату заключённым в  Берлаге начали  платить с 1.04.1952 г. по ставкам заключённых, согласно тарифных перечней, объявленных по Дальстрою приказом № 0499 от 1951 года.

Рудник Хениканджа. 1953-54 годы.

Благодаря зарплате удалось улучшить питание заключённых, а также у некоторых появилась возможность часть заработка посылать своим семьям. Были открыты ларьки, где заключённые могли купить продукты и вещи. Зарплата передовиков достигала от 4 до 6 тысяч руб. в месяц, но таких было немного. Эта «элита» скорее служила образцом для подражания для остальных заключённых.

После смерти Сталина в лагерной системе СССР прошла большая реорганизация. На основании распоряжения МВД СССР от 9 апреля 1953 г. Особый лагерь № 5 (Берлаг) передан по акту в ведение УМВД по Хабаровскому краю, а в июне 1954 года приказом  № 00552 от 25 июня 1954 г. он был ликвидирован. Все лагерные подразделения Берлага были переданы в ведение Севвостлага (УСВИТЛ). В приказе особо было предписано не допускать смешения особого и общего контингента ИТЛ.

Впрочем, на примере Хениканджи это предписание было проигнорировано. В 1954-55 годах в результате амнистии население бывшего ЛО №1 значительно уменьшилось и в частично опустевший лагерь были переведены женщины из ОЛП Теньлага, который располагался на берегу реки Нерючи.

После ликвидации рудника «Бутугычаг» в 1955 году часть наиболее здоровых лагерниц бывшего ЛО №  4 Берлага (Бутугычаг) была переведена на рудник «Хениканджа». 

Режим содержания в бывшем ЛО №1 стал таким же, как и в остальных лагерях Севвостлага.