Вечером Венко Идов не вернулся с работы. Его не было ни в девять часов, ни в двенадцать. Что случилось, остался на вторую смену? Никто не знал.
Я провёл тревожную, беспокойную ночь. Утром выяснилось всё – несчастный случай. Его отвезли прямо с места работы в больницу в Магадан. Узнал некоторые подробности. Заключенные, с которыми он работал, попросили проверить забой одного из проходимых стволов вертикальных шахт с целью определить дошли до песков или нет. Глубина ствола уже достигла тридцати метров. Спуск в ствол шахты производился в бадье с помощью воротка, которую опускали двое заключенных. Только Венко начал опускаться, трос оборвался, и он вместе с бадьей и обрывком троса грохнулся вниз.
Венко пролежал в Магадане не один месяц, а я ему ничем не мог помочь. Это не три километра, это не чай-урьинская больница, куда можно было бы сходить после работы. И всё-таки беспомощность рождала во мне чувство вины, что я не мог ничем ему помочь. А сколько добра он сделал для меня. С первых дней после окончания института он, мягко говоря, взял меня под свою опеку.
Приказ о назначении на работу и деньги на проезд нужно было получить в Новосибирске. Там поживали его отец с семьей. До отъезда я жил в их семье. Вместе направились в далекий путь. И хотя в Нексикане Гачкаев всех нас разъединил, Осепян помог мне с ним встретиться. Наконец, он спас мне жизнь. Ведь никто не позаботился обо мне, кроме него и дневального Курбана. А я, что мог сделать для него? Ничего. Это угнетало меня.
Наконец Венко вернулся из больницы. На ногах его были спецботинки, а в руках палочка.
– Саша, знаешь, что произошло на шахте?
– В общих чертах да.
– Трос я накануне проверял. Он был исправным. Его перебили заключенные перед моим спуском.
– Их будут судить?
– Не знаю. Но даже если бы их судили, мне от этого не легче. У меня поломаны обе голени. Но это не вся беда. Главная беда заключается в том, что кости срослись неправильно. Мне больно ходить. Ноги придётся ломать заново, а потом сращивать. Разрешение на выезд на материк я получу. Ты проводишь меня до Магадана.
– Венко, какой разговор, разумеется! Но надо получить разрешение начальника прииска на мой выезд для сопровождения тебя.
– Это мы оформим.
Прошло несколько дней. Меня вызвал к себе главный инженер.
– Чирков, вы вместе учились с Идовым и вместе живёте?
– Да, мы вместе учились и вместе живём.
– Мы просим вас проводить Идова в Магадан. Командировку получите у секретаря сегодня, выезд завтра.
– Ладно, исполню.
Но почему до Магадана? Почему хотя бы не до Владивостока, что бы посадить на поезд? Искать ответ на этот вопрос было бесполезно. Ведь шла война. Венко уже отработал, а я был нужен на работе. Через сутки мы были в Магадане, но до порта нас почему-то не довезли и километра три мы шли пешком. Его чемоданчик по понятным причинам нёс я. Наконец, спускаясь под горку, мы увидели пароход.
– Саша, всё, спасибо, дальше я пойду один. Прощай!
Я долго смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Через сутки я снова был на «Комсомольце».
Писем от Венки не поступало.