В каждом оленеводческом совхозе были штатные охотники – промысловики, совхоз вынужден был их содержать, для поддержания промысла и сохранения традиционных местных обычаев и условий жизни местного населения. В разное время там работали разные люди.
Музыко, база находилась и охотился верховьях реки Булун/Рассоха. В среднем течении реки Коркодон, чуть выше устья реки Булун/Рассоха, рыбачил и охотился Коля большой с женой Ольгой, юкагиры по национальности, родом из Нелимного, с ними жил и охотился Андрей Амосов, он был вроде приёмного сына, охотничья база находилась примерно в 20 км вверх по р. Коркодон от устья р.Булун/Рассоха. Анатолий Ротов охотился на Каньоне, его путик простирался от реки Верино, вверх по Сеймчанке, до ключа Чёрного. Круглов Виктор – охотбаза его находилась на Суксукане.
Доводилось там встречать Зырянова, но работал или нет, сказать не могу, всё разве упомнишь, хотя на бортах заказываемых совхозом он летал. Летом охотников забрасывали на рыбалку, зимой на охоту, в общем, работы хватало.
Музыко
В годах мужичёк, любил выпить, был безалаберный и безответственный, собираясь на рыбалку или охоту, брал минимум продуктов, а вот зелёным змием запасался. Охотился, больше чем на 1 км от домика не отходил. «Омолон»
Как-то собрался он с мужиками лететь к себе на участок, построиться и рыбачить. Скинулись как обычно на продукты, а он им говорит:
-Давайте пробухаем?
– А продукты – спросили его мужики…
– Да там у меня лабаз ломится, полно навозил, всё есть, а кушать некому было…
Поверили ему и просадили деньги, прилетели на место, а продуктов то – тю-тю, нет, морду ему набили прям на месте. Дальше больше, весна, тепло, мужики домик рубят охотничий, а Музыко взял карабин с ружьём и пошел на охоту, еды добыть, отошёл недалече и спать завалился, разморило на солнышке, разомлел, тут его случайно и обнаружили, опять досталось бедолаге.
Дима, которого как-то забросили с ним в паре охотится (по технике безопасности не положено одному), горчицей питался весь сезон, почему-то её там оказалось в изобилии, а вот продуктов, как ему наобещал напарник, не было… Вот и питались зайчятиной с горчицей да глухарями, куропатками и прочим съедобным, бегающем, летающем зверьём лесным. Приехал худой и загорелый, в чём душа держалась, но с хорошим уловом и добычей.
Анатолий Ротов
Высокий худощавый, по прозвищу Глухарь, толковый, но хитрый, работать не заставишь, выкручивал своё, ему важно было хоть где-нибудь да числиться. Построил дом в Сочи, в общем не бедствовал. Охотился он одно время на Каньоне, в верховьях Сеймчанки, там где когда-то охотился и остался навечно запорошенный снегом и затерянный в тайге, так и не найденный, его отец, дед Ротов.
Был как-то случай у деда Ротова (так его называли) историй было много, расскажу одну из них. Осенью, рядом с его основной базой, захотелось деду по нужде великой, отошёл от зимовья и уселся на природе, с собой у него было мелкокалиберное ружьё. Тут на прогалину, старую зековскую дорогу, откуда ни возьмись вышел красивый большой лось. Дед со снятыми штанинами и голым задом, подняв ружьё начал палить по лосю. А лось стоит только шкурой дёргает и не реагирует, копыта расставил в разные стороны и всё, а дед палит, успевая только перезаряжать.
Тут его сын Юрий, который приехал помочь обустроить зимовьё, дров заготовить, в общем по хозяйству, в аккурат возвращался с рыбалки и услышал как чвакает ружьё отца. Он скинул с плеча карабин и кинулся бегом к месту выстрелов, из-за кустов не видно, что делалось и в кого палил дед.
Подбежав поближе, увидел следующую картину: дед с голым задом палит из ружья, перезаряжая каждый раз после выстрела, в стороне стоит лось и не падает и не уходит.
Тогда Юра подошёл потихоньку к лосю и ткнул его стволом карабина, зверь упал на землю и не шевелился. Оказалось, дед первой пулей парализовал его, потому лось и не смог больше двигаться, ну а следующими выстрелами он его просто добил.
Избушка, охотничья, была неказистая и находилась в пяти километрах, в верх по течению, от устья реки Верино. Это уже потом, когда где-то в 80 годах там стал охотится его сын Анатолий, была построено новое зимовье из разобранного разваленного барака бывших ЗК, заготовлявших в этих местах лес. По сию пору там встречаются небольшие сгнившие штабеля леса, не вывезенные и оставшиеся как память и наследие прошлого. Потом уже когда рухнула власть и началась перестройка в стране, охоьничью избу разграбили и сожгли лихие люди.
Позже дед пропал на охоте (участок у него был на Каньоне) и Анатолий вылетал его весной искать на вертолёте, у отца было мелкокалиберное ружьё. По следам определил, что он начал выходить через Симихатки (дорожная дистанция ГУЛАГа в те далёкие времена) на реке Верино, км в десяти – двенадцати от устья где Верино впадает в Сеймчанку, на пост метеостанции который находился на Каньоне у истоков реки Верино, это примерно 45 км от устья до метео.
Ошибиться там, если знаешь местность, практически невозможно, слева вдали кончается гряда сопки, идущей вдоль долины до самой метеостанции, из-за сопки вытекает ручей Серебристый. Справа река и сопки, вдоль которых она течёт, также идущие до метеостанции. В конце пути долина сужается и проход остаётся не больше метров 50 там же подвесной на тросах мостик, в общем, мимо не пройдёшь, а уж до метео там остаётся два – три км, в те времена оно стояло прям у реки.
Но там есть одно место, если не знать, то можно ошибиться или плохое зрение, да в пасмурную погоду, она в тех местах не балует. Река Верина вытекая около сопки, делает резкий поворот под прямым углом вправо и в неё впадает, текущий прямо, ручей Серебристый, он как раз вытекает из-за сопки км в трёх, там ещё остались старые бараки, строения, сразу за сопкой, в которых жил контингент, заготавливал лес, для нужд ГУЛАГа, в те далёкие времена. Вот этот текущий прямо ручей, слившись с Верино и течёт дальше прямо. Он широкий хорошо просматриваемый, уводит человека в другую сторону и сбивает с пути. Вот по нему то ушёл дед Ротов, а выйти по ошибке он должен был перевалив перевал, где-то в районе 35 км от третьей фабрики, дороги ведущей на новый Каньон. Конечно силы у него и зрение были уже не те, наверно присел отдохнуть и заснул навечно. Тело так и не было найдено.
Зырянов
Как-то возникла необходимость доставить, лодку-дюральку, которая находилась на Лебединых озёрах, в Сеймчан. Решали, гадали, полетел Зырянов. Как хотели доставить, не ведаю, что-то на летающей технике не получилось, то ли народу было много, то ли не прошла по габаритам и весу, загруженности винтокрылой, но лодку надо было забрать.
Нашим, рожденным на Колыме, в основном, тайга дом родной и вот недолго думая, загрузив нехитрый скарб, мангурки, столкнул в воду первого из каскада пяти озёр своё судно. Отправился своим ходом, один, через сотни километров. Вплавь, по незнакомой местности, не имея навигационных современных приборов, карты, к порогу дома своего.
Пройдя каскад озёр, он нашёл выход реки Булун/Рассоха, её исток, вытекающей из озёр. Протяжённость реки от истока до устья составляет 90 -100 км. Но петляет река как заяц по лесу, изобилие завалов, каменных преград в воде, острых и крутых поворотов, мелководий, порой тихого течения, в общем опасных мест по всему протяжению реки. Не доходя до устья примерно 40 км уже можно свободно двигаться на моторе, а всё остальное сплав с перетаскиванием, всё это не счесть сколько раз.
Спустившись, а это почти 100 км, до устья реки, и войдя в р. Коркодон, стало легче. Коркодон – река широкая и проходимая, судоходная для лодок, а в большую воду проходима и для самоходных барж. До Колымы от устья Булуна, 100 км, здесь особых усилий и затрат уже не было, быстро спустился до устья, до базы метеостанции, что находится на правом берегу Коркодона, примерно в трёх км от устья. Хорошо отдохнув на метео у ребят, а они очень гостеприимны, отправился в дальнейший путь. А дорога была ещё длинная, пройдено только треть пути, а до Сеймчана оставалось в верх по течению реки Колымы, ещё 450 км. Но движение по Колыме более интенсивное и особого труда этот участок пути не составил, весь маршрут примерно занял неделю пути.
Другой раз смотришь или читаешь, сплав по горным рекам, присвоенным категориям, а мы спускались, без всякого специального снаряжения, спас-жилетов, на небольших резинках двухсотках, на всём что не тонуло, в те далёкие времена и никто нам мастеров и категорий не присваивал. Это была наша жизнь. Добрался домой, загорелый, уставший, немного похудевший, но целый и невредимый.
Андрей Амосов по прозвищу Махно
Хороший надёжный был парень, прекрасно стрелял из ружья, охотился, рыбачил с Колей Колей, на реке Коркодон, знал и любил природу, следы читал как книгу, настоящий следопыт. У него было много друзей, погиб нелепо.
Через р. Коркодон, каждый год, старатели устраивали дорогу, зимник. И каждый новый год, в декабре, забрав продукцию охоты, а это, как правило, была пушнина, он ставил палатку с печуркой у зимника и ожидал попутную машину на Сеймчан, чтоб сдать пушнину, закупить необходимое, в основном – продукты и боеприпасы.
Но в посёлок он не приехал, в общем, пропал где-то в тайге парень. Никто не знал где он и что с ним случилось. Прошло много времени, наступила весна, лето и только ближе к осени в конце лета, Коля Коля нашёл его палатку и его самого в кустах, частично обглоданного мелким зверьём, недалеко от проходившего зимника. Махно был застрелен, а пушнина при нём, сорок соболей отсутствовала. Видно кто-то из водителей пожадничал, убил и ограбил. Принесли ли они ему счастье, душегубу, не думаю, зло всегда возвращается, злом. Так молодым и здоровым ушёл из жизни тот, кого друзья и знакомые называли Махно.
Коля Коля
Коля большой, юкагир по национальности, всю свою жизнь провёл в тайге, много он повидал в жизни плохого и хорошего, от всякого пришлого и иного лихого люда. Родился он давно, уж и сам не помнил когда, повидал беглых в 40 годы, пережил не раз голод в тайге. Не чурался любой пищи, а в голодные те годы, приютив очередного ушедшего во льды, убивал беглого и съедал его, а зимой ещё и оставлял впрок, зима длинная да долгая. А за убитого беглого, власть в то время платила местным продуктами, патронами и прочим, необходимым проживающему в тайге.
Не любил якутов, когда якуты расселялись по р. Колыме, то они сгоняли местных жителей, юкагиров с насиженных мест, богатых рыбой, зверем и дичью, а тех, кто не желал покинуть свои жилища, просто убивали.
Это уж потом позже, Советская власть организовала на Коркодоне колхоз «Красный богатырь», а потом передали их в совхоз, который снабжал его и других местных жителей различными необходимыми товарами, а те поставляли, мясо лосей, рыбу, пушнину.
Жена его Ольга, маленькая, хрупкая, работящая женщина, помогала ему во всём. Как и все женщины местной национальности на рыбалке таскала навешанных по пять штук, на каждой палке Линков (рыба семейства лососевых) водящихся в изобилии в тех местах. Вода, ледяная в реке даже летом, со временем превращала нежные женские руки в скрюченные от холода и не разгибающиеся пальцы, картина не для слабонервных. Как ни странно, различное расстояние между рек, ложбин, сопок, Ольга давала точные и всегда поправляла Николая, если тот ошибался.
Тетя Оля умерла в тайге, Николай Николаевич, потеряв свою хозяйку, уехал жить в низовье р. Колымы, пос. Нелимное, где тоже ушёл, вечной тропою предков, покинув мир живых людей.
Был у них старый охотничий пёс, таскал нарты в упряжке, а если учует сохатого то Коле – Коле и ходить никуда не надо, сиди и жди, он его точно на хозяина выгонит. Завёл он себе молодую лайку, старый пёс сдавать начал, тяжело ему стало таскать нарты и гонятся за зверем. Вот молодой пёс и начал обижать старого, бить, прогонять и кусать его, а у того и сил справится с молодым нет, постарел матёрый, но хитрости ему было не занимать, навидался и научился за свою жизнь в тайге многому.
Как-то, весенней порой, когда р. Коркодон вскрылась ото льда и основной лёд же прошёл, молодой пёс стоял на берегу крутого берега и смотрел на противоположную сторону реки, что он там учуял не знаю, но старый пёс, увидев такую картину, подкрался тихонько к молодому псу, благо за шумом реки и ветром тот и не слышал ничего. Старый пёс ухватив своей пастью с источенными клыками молодого за загривок и мотнув головой, сбросил его с обрыва в реку, тот с визгом полетел с верху в ледяную воду.
Выбрался на берег он не скоро, его далеко снесло течение, пока он не нашёл место с относительно пологим берегом. Вернувшись к палаткам мокрый, побитый, он старого стал обходить стороной, а уж чтоб задирать его, совсем забыл, помня урок преподанный ему мудрым старым псом, прожившим большую жизнь.
Автор: Пётр Серман.