ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ШЕЛЕГОВ
***
Анатолий Александрович, здравствуй!
Второй день дома … и не дома. Дым коромыслом – гонит из квартиры. Съездил в гости… Да, ладно. Ночевал я в твоей квартире с Катаевым. До утра трепали языками. В 1720 уехал на палатку и три дня там жил у Юрки. Жил грустно с тоской и тревогой. С тоской ещё и потому, что всех любишь, все тебе нужны, а ты, увы…
Днём, перед отъездом из Магадана, заходил в книжный магазин. Купил последнюю «комнату». Смотрю – стоишь в единственном экземпляре. Ехал до Палатки, читал. И сейчас открыл сборник на стр. 77. «Взгляд». «И страшно думать, что это – правда: что наше горе ему не надо, своё при нас ему не грозит…»
Страшно всё это, страшно, когда «нас» в общем-то нет. Есть «всё» условно, текуче. А коснись – и никомушеньки не нужен. Сейчас в душе боль. Ехал к тебе, а, увы, и послушать-то тебя толком не послушал. Жаль. Но, что есть, то есть. Сижу сейчас и ломаю голову: где же я буду в конце февраля? Моя овчарка серьёзно настроена меня выкинуть вместе с вещами. Дала две недели сроку, чтоб жильё подыскал. А нет даже рабочего кабинета, чтобы хоть перебиться там. И всё так надоело. Хоть в петлю. … Зачем я тебе всё это пишу?
Из литературных собратьев и нет-то никого, кто бы так как ты тепло и честно писал о жизни и себе. Все старше, всем своё, а сверстники в себе и собой заняты. И винить тут некого. У всех одинаково. Да, какое счастье иметь рядом понятливое и безропотное существо. Любимое и любящее. И где этот идеальный вариант? Чёрт побери, до чего же скользка и малодоступна тропа литератора! Даже удивление берёт. Нет ничего твёрдого и обстоятельного. Всё зыбко и неустойчиво. Если и сам никого не обижаешь, ничего не требуешь, то от тебя все хотят чего-то. А у тебя у самого всё расползается, не получается. Или брось, или дерись. Дерёшься. А кому это по нраву? Прям беда и страх берёт от такой жизни. Не знаю. Последние два года получилось уж так, что я зависел от жены, вернее от жилья. Хорошо – значит живи. Чуть что не так – пошёл вон. Сейчас тоже забавная ситуация: точно могу в марте уже в Сибири приземлиться. А кто там меня ждёт? Кому нужен? Была бы здесь комнатуха. Эх… Какое счастье иметь независимое жильё! И будь она проклята эта полнокровная бытовщина!
Письмо может и не вовремя, и не к сроку (только уехал), но пишу. Значит, есть потребность. Да, параллельно с твоим, пишу Мифтахутдинову на Союз. Передай, пожалуйста. И хохотал же я над своей глупостью, читая его рецензию! Стыдоба, конечно. Я, взрослый мужик, и такой наив до глупости. Стыдно. Рукопись из издательства мне вернули. Кусок о тебе уничтожу. Только уж прости ты меня грешного, но тот экземпляр, что был в институте на конкурсе, так и оставлен Лобановым на кафедре творчества. Публиковать его, конечно, никто не будет, но заглядывали уже люди в повесть, при подведении итогов. Такие дела и неувязки.
Прости за моё нытьё. Да и не нытьё, крик души. А кому ещё скажешь?
Добра тебе. Твой.
Усть-Нера
07.02.87
***
ЯАССР, пос. Усть-Нера,
Ул. Коммунистическая, 61, кВ. 3.
Шелегову Валерию Николаевичу
Уважаемый Валерий Николаевич!
Высылаю копию рецензии А. Мифтахутдинова на Вашу рукопись. Единственно, в чём я расхожусь с рецензентом – в оценке автобиографической повести. Мне она кажется интересной именно своими «страданиями молодого Вертера», их зазубренностью, несглаженностью. В рукописи будущей книги повесть может найти своё место.
В остальном – старайтесь уходить – всеми силами – от литературщины, от поворотов на неё, от смазывания правды. В Ваших рассказах много правды, но много и литературщины, особенно в концовках. И, заметьте, концовки стереотипно «пьяные», а произошёл сдвиг от этой точки.
Валерий Николаевич, попробуйте отложить рукопись (это не относится к детективной повести, работа над которой намечена Альбертом Валеевичем), не возвращайтесь какое-то время к ней, пишите новое, диктуемое сегодняшним днём во всеоружии Ваших настоящих знаний жизни и состояний души. А потом, когда костяк новой рукописи будет готов, он подтянет к себе наиболее ценное из сделанного ранее.
Верю в Ваши способности, страсть и желаю в Новом году настоящих творческих успехов.
В.В. Хорева
P.S. Присылайте только 1-е экземпляры Ваших будущих произведений.
***
Толя, дорогой мой Человек, етти!!!
Жив ли ты, здоров? Писем от тебя нет – и не ведаю о том? Но о себе малость напишу.
Год 88-й ничего доброго пока не несёт; 23 января и жена, в подтверждение сказанному, наконец-то добилась своего: выжила – таки, чёрт её побери, из дому. Выживание это велось не первый год и месяц, велось изо дня в день и из года в год. А тут нож к горлу – и убирайся! Ключики от квартиры забрала, вещички мои (всё старьё) выкинула. Мало, видите ли, пожарником зарабатываю. Кончилось у неё терпение. И её жаль, и понимаю её, но исправить ничего невозможно. Если идти рубли зашибать, значит бросить занятия литературой. А дела у меня, вроде бы, идут неплохо, и дело не в Чертове. Он как раз меня недолюбливает за зубатость. Софрон Петрович Данилов – вот кто искренне помогает и беспокоится за мою творческую судьбину. Ещё в 1986 году он писал на имя 1 секретаря РК КПСС, чтобы помогли мне здесь с отдельным жильём. Нынче письмо это сработало. Райисполком выделил комнатуху мне в шесть квадратов. Я её побелил, обои наклеил, вещи привёз; это уже второй вечер как я в человеческих условиях могу жить и вот даже письмо тебе написать. А до этого, две недели бичевал по куткам, на стульчиках, где придётся. Сутки ещё когда дежуришь – терпимо. А вот двое суток перерыва между сменами туговато приходилось.
Но теперь всё втуне, теперь я опять живу и иду твёрдо. Плохо, конечно, без семьи, но не я первый – перегорю.
Сейчас две контрольные ещё осталось, делать надо, домыслы и намётки вчерне есть. Так что горевать некогда. Обещали в № 1 мои «Смотрины – повестуху в ПЗ дать, но не знаю, выйдет ли. Хотя, когда я возвращался из Ислочи, сказали, что редколлегия утвердила её и «Смотрины» выйдут. Помнишь, ты мне советовал поэмой задницу вытереть, а в будущем, на этом материале, сделать прозаическую вещь? Вспомни: про Петра и Лету? Так вот, «Смотрины» – это и есть тот материал в прозе. В.И. Белов весьма высоко об этой вещи отозвался! Ну, я думаю, сам прочтёшь и оценишь.
Такие дела. Нонче к Вам в Магадан, однако, наведаюсь, раз ты не можешь выбрать время и полюбоваться легендарной красавицей Индигиркой. Морозы у нас жуткие, но весна объявилась; солнце теперь и Нера видит! Закаты кровенят, сердце тоскует, жить хочется! А времечко идёт. Да так идёт, что страх Божий берёт. Книг нет, и когда они у меня появятся – одному мне известно, и то предположительно. Зря жизнь прожита. Не следовало мне бы с моей культурой за перо браться, но теперь уже вертаться поздно. Только вперёд, камешек этот катить, только вверх…
Ты, Толь, отпиши, коль коль время выдаётся. В апреле думаю в Москву, за II курс сдавать. Может через Магадан мотану, на столицу-то?
Посмотрим. С праздничком февральским тебя. Здоровья!
Обнимаю. Твой Шелегов.
12.02.88 г.
***
Валерий Шелегов принят в члены Союза писателей…
Весть эта радостна для нас, магаданцев, хотя и влился он в ряды соседней – Якутской писательской организации.
Но начинал он здесь. Работал в геологоразведке на мысе Шмидта, в палаткинской газете «Заря Севера». И даже когда уехал на Индигирку (писатель живёт в посёлке Усть-Нера) не порывал устоявшихся творческих связей с нашим ЛИТО, его бывшими руководителями А. Бирюковым, А. Мифтахутдиновым, В. Кузнецовым, с Магаданским книжным издательством. Мы поддерживали Валеру при его поступлении в Литинститут (который он нынче заканчивает), содействовали публикациям его первых рассказов в альманахе «На Севере Дальнем», журнале «Дальний Восток». Но помочь выпустить хотя бы первую книгу, не смогли. Как не смогли помочь с жильём в Магадане, ибо кому из властей был нужен молодой литератор без членской писательской (или хотя б, депутатской!) книжки в кармане?..
Но не беда. Потеряла художника область, а литература-то всё равно равно его обрела. С чем мы искренне поздравляем и читателей и самого именинника!
Знакомьтесь: член СП РФ, прозаик Валерий ШЕЛЕГОВ.
А. ПЧЁЛКИН
***
Из книги «Штрихи к портретам» Сергея Сущанского.