С-220. Глубоководное погружение

С-220. Советская Гавань. Вышли из дока, переход в Магадан.

С-220. Советская Гавань. Вышли из дока, переход в Магадан.

В процессе эксплуатации, действующие подводные лодки должны были проходить довольно много проверок своего технического состояния. Одним из них было ежегодное глубоководное погружение.

По «установке» высокого командования в наших краях на флоте старых кораблей не было, были новые и хорошо освоенные. Однако подводные лодки проекта 613 можно было причислить ещё и к субмаринам преклонного возраста. Это подтверждалось и приказом об ограничении их максимального погружения до 150 метров (вместо 200 метров по проекту).

Всё это относилось и к С-220, которая летом 1979 года в сопровождении однотипной лодки (обязательное условие хоть какой-то подстраховки) вышла из бухты Нагаева в район глубоководного погружения. Погода была идеальная, видимость полная. Техника на всех Боевых Постах работала отлично, настроение экипажа было соответственное. На ПЛ находились Комбриг Комаров и Начальник ЭМС (как и положено в таких случаях).

Пришли в район. Задраили верхний рубочный люк. Погружение. Всё штатно. На глубине 30 метров команда: «Осмотреться в отсеках». Доклады однотипные: «Отсек осмотрен, замечаний нет!». И только из Боевой Рубки доклад рулевого сигнальщика: «Немножко не герметичен верхний рубочный люк».

Начальник ЭМС лично оценил неисправность и насколько можно, поджал рукой кремальерный замок люка. Эффекта в данный момент не последовало, а на 50 метрах люк «обжался» под действием забортной воды силой в шестнадцать тонн, и даже подкапывание прекратилось. И вот финишная глубина. Та же команда: «Глубина 150 метров. Осмотреться в отсеках!».

Надо сказать, что по этой команде кроме осмотра отсеков (негласно, конечно) набирается забортная вода. Не для анализа солёности или содержания кислорода в воде. А для посвящения просто моряка в моряка-подводника. Выпил кружечку забортного рассольника, и ты принят в братство подводников.

Пошли доклады от отсеков. И вдруг… Дальнейшие события начали развиваться для одних очень быстро (даже не успели испугаться), для других, как в замедленной киносъёмке.

На подводной лодке у радистов три антенны:

  • выдвижная с гидроцилиндром;
  • антенна «леер» — закреплённая за натянутый трос (не убирается);
  • и «штырь», которая ставится и убирается на рубке вручную при всплытии.

Так вот, когда-то последняя антенна имела ручной механизм подъёма-опускания. Управление механизмом из боевой рубки с помощью ручки через вал диаметром двадцать миллиметров. Потом планово была проведена модернизация — механизм демонтировали, рукоятку сняли, а вот вал почему-то оставили.

И на очередном погружении он решил о себе напомнить. Сила в 47 килограмм выдавила вал внутрь боевой рубки, пробоина образовалась на глубине 150 метров. В третий отсек из боевой рубки начали поступать не только водяная пыль, но и большие потоки воды.

«Оба мотора самый полный Вперёд!», «Боцман – Всплывай!», «Продуть Весь Балласт!!!» — первыми эти команды дали Комбриг и командир БЧ-5 Александр Константинович Попов. 

Но по команде в 6 отсек отработал только Главный Гребной Электро Двигатель (ГГЭД) одного борта. На втором молодой электрик «засуетился» и просто остановил ГГЭД. Ход им дали через 5–7 секунд.

Лодка задрожала, но судя по глубиномеру, всплывать не собиралась, хотя скорость хода начинала увеличиваться. Необходимо было срочно прекратить поступление воды в отсек.

На УТС подводники отрабатывают свои навыки по борьбе с водой, которая подаётся насосом под давлением до одной атмосферы. А здесь — 15 атм.! И динамическое давление струи в несколько раз превышает статическое. Значит, почти 150–200 килограмм. Заделать такую, казалось бы, маленькую пробоину — выше человеческих сил. А главное — увидеть её невозможно, оставалось только одно — задраить нижний рубочный люк. И по всем правилам борьбы за живучесть это надо было сделать немедленно!

Но не сделали. А если бы действовали согласно правил — недосчитались одной человеческой жизни, но если ещё промедлили с закрытием люка — лодка легла бы на дно. И оставалась ли жизнь хотя бы временно в концевых отсеках живучести до прихода спасателей — большой вопрос. Переборки этих отсеков могут выдержать только стометровую глубину.

Служил на С-220 в ту пору штурманский электрик (чью фамилию здесь бы указал, не задумываясь, если бы помнил). Спокойный, медлительный, в разговоре слова не вытянешь. Но в данной ситуации, почти не увеличивая скорость своего движения, он оказался самым быстрым.

Поднявшись в рубку, он нашёл товарища, «одуревшего» от полученных впечатлений, передал его вниз. Спустился сам и задраил нижний люк боевой рубки. В считаные секунды отсек боевой рубки (около восьми кубических метров) заполнился водой. Поступление воды в прочный корпус прекратилось.

(По словам Сергея Андрыгалова в рубке находился Алексей Пушкин, а фамилия штурманского электрика — Синицин — О.В.)

Последнее, что могли сделать подводники для своего реального спасения — использовать запас сжатого воздуха командирских групп ВВД для продувания главного балласта, что было и сделано.

Лодка с деферентом на корму 12 градусов, с максимальной работой двух ГГЭД, с одновременным продуванием всех цистерн Главного Балласта сжатым воздухом (первоначальное давление в баллонах 200 кг/см.кв.) — провалилась на глубину 295!!! метров (по показаниям глубиномера 3 отсека). Корма, естественно, оказалась ещё ниже.   Рабочая глубина ПЛ этого проекта — 200 метров, расчётная — 300 метров. Положение было критическим.

После всех принятых мер, лодка начала всплывать, до глубины 100 метров это она делала медленно, а после — полетела вверх как птица.

На сопровождающей лодке были удивлены необычному всплытию С-220. Во-первых, выпрыгнула из воды (обычная ватерлиния на момент оказалась выше поверхности воды метра на полтора), во-вторых — необычно большие пузыри вокруг лодки, ну и в третьих — скорость.

Всё это было красиво со стороны, но на этом сюрпризы не закончились. Лодка всплыла, вышла на радиосвязь, но люди на рубку не выходили. А в это время, осушив боевую рубку, на С-220 пытались открыть верхний рубочный люк с помощью лома, кувалды и какой-то матери.

Кстати, на Руси считается, что при использовании последнего значительно увеличивается эффективность применяемого инструмента. Особенно если это кувалда или лом. Но это был не тот случай — не помогло.

На вариант: заделать пробоину, откачать воду из отсека, погрузиться опять на тридцать метров, где ослабить клиновой замок верхнего люка, пойти можно, но только теоретически. Ситуация не та. Да и чем продувать балласт на всплытии — запас сжатого воздуха был на нуле!

Благо погода не изменилась. Выйдя через открытый люк седьмого отсека, группа моряков, захватив с собой второй комплект указанных выше инструментов, стала открывать люк сверху — не помогло.

И только при использовании грузоподъёмной цепной тали, прижав люк вниз, орудуя одновременно ломами и кувалдами с двух сторон — подводники одержали верх и открыли Верхний Рубочный Люк! Дальше всё было уже штатно, включая и ужин по расписанию.

После этого случая военнослужащих 171 ОБрПЛ и особенно членов их семей «колотило» ещё недели две.

Стоит ещё раз сказать о том, что рабочая глубина ПЛ этого проекта — 200 метров, расчётная — 300 метров, а лодка провалилась на глубину в 295 метров. В этот день высшие силы берегли и лодку, и её экипаж — С-220 смогла всплыть и без потерь — чистой воды везение… 

После этого случая комбриг бригады своим приказом запретил подводным лодкам 613 проекта погружаться на глубину более 100 метров.

Автор статьи: Александр Акаев.

С-220. Глубоководное погружение: 3 комментария

  1. Ребята подводники Магаданской бухты, а какой проект ПЛ затоплен за Марчеканом, и кто помнит Валерия Завьялова?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *