Посёлок Эльгенья

Посёлок Эльгенья.

Впервые про посёлок с таким труднопроизносимым названием я услышал в 1983 году, когда пошёл в четвёртый класс Мой-Урустовской средней школы-интерната. Так как в посёлке Сибик-Тыэллах, где мы в то время проживали, была только небольшая трёхлетняя начальная школа.

Впрочем, почти все названия наших посёлков, в округе до двадцати — сорока километров от Мой-Уруста, были местными. Якутскими и эвенскими. Кроме, может быть Юбилейного и Ветреного. Вот из этих посёлков и состояли ученики средней школы-интерната в пос. Мой-Уруста, в которой было десять классов. По два в параллели. Один, это класс «а», из местных ребят, правильных домашних детей. Второй, класс «б» из нас, отъявленных интернатовских бандитов. Нас, интернатовских, в субботу после занятий забирали домой автобусами и развозили по своим посёлкам. Обратно в интернат привозили в воскресенье вечером. Сибику и Ветреному было полегче, в наших посёлках были начальные трёхлетние школы. В интернате мы учились уже с четвёртого класса. Ребята с Юбилейного ехали двадцать километров к нам на Сибик, потом вместе с нами ещё восемнадцать на Мой-Уруста, они жили и учились в интернате с первого класса. У них школы не было. Нам, Сибику, везло больше всех — ехать недалеко, всего восемнадцать километров. И дорога всегда была вдоль русла Колымы, ведь мы находились с посёлком Мой-Уруста на одном её берегу и каждую неделю ездили домой, в отличие от жителей Ветреного. Ветреный находился на правом берегу нашей самой главной реки области, хоть до них от Мой-Уруста тоже было всего восемнадцать километров. Во время замерзания льда на Колыме, пока не откроют зимнюю переправу, ребятам из этого посёлка часто приходилось оставаться на две недели, а может и больше, в госучреждении. Весной это повторялось. Ведь переправа через Колыму таяла и все ждали ледохода, когда можно будет спустить на воду паром, соединяющий берега реки во время летней навигации. Тогда часто одноклассники ветренцы ездили на выходные к нам в гости, на Сибик. Иногда их переправляли домой, а потом обратно в школу вертолётом в этот период.

Дети посёлка Эльгенья.

Ребята с Эльгеньи тоже в этот период часто по несколько недель жили в интернате, несмотря на то, что посёлок находился на одном берегу с Сибиком и Мой-Уруста. Проблема была в дороге. Вернее — в её отсутствии. Зимой их возили проходимой техникой по зимнику, а во время весенней и осеней распутицы — вездеходом, иногда вертолётом. Так что они тоже были нашими частыми гостями на Сибике. Но у них не было в посёлке даже трёхлетней школы, и ребятишки учились самостоятельной жизни в интернате с первого класса.

Сейчас это представляется ужасным, даже подумать страшно — как это отправлять семилетнего ребёнка, да при живых родителях, за несколько десятков километров тайги, через бездорожье, коварные перевалы и реки?! Но в то время, когда строились новые, пока ещё молодые и маленькие посёлки, осваивались золотые россыпи Теньки, это было в норме вещей по всей Колыме. Люди ехали жить на Север семьями. Ехали осваивать его, именно ЖИТЬ на этой земле. Они готовили плацдарм для большого строительства сильной стране. Это теперь все живут и работают на месторождениях вахтовыми временными посёлками. Нередко за забором, с охраной, порой больше напоминающей суровый конвой. А тогда люди работали свободно и свободно отдыхали. В своё удовольствие ходили по грибы, ягоды на своей земле, на рыбалку и охоту. Школы-интернаты были также в селе Оротук и в райцентре Тенькинского района, посёлке Усть-Омчуг. Может и ещё где-то в нашем районе. А дети росли самостоятельными, подготовленными к жизни. Возвращались в свои посёлки и достойно работали вместе с родителями. Может, я в чем-то и не прав, но это уже моё личное мнение.

***

Посёлок Эльгенью я увидел впервые только в 1990 году, когда уже сам работал на прииске после окончания школы. К тому времени золотые россыпи по берегам Колымы были наспех отработаны нашим прииском и затоплены вновь образовавшимся Колымским водохранилищем при запуске Колымской ГЭС. Хотя ещё тонны и тонны золота остались на дне рукотворного моря. Там же осталась лучшая пойменная тайга берегов Колымы.

Шахта 440 в долине реки Эльгенья. Около 20 км от посёлка Эльгенья, вверх по течению реки. Четвертый ствол. Выдача песков – тросовыми скреперными лебедками. Фото из архива Валерия Мусиенко.

К этому времени прииск начал отрабатывать шахты и полигоны вдоль реки Эльгенья, постепенно поднимаясь вверх по ней, так как у посёлка Мой-Уруста река превратилась в обширный залив Колымского водохранилища. К посёлку Эльгенья была отсыпана приличная грунтовая дорога, доступная для всех видов транспорта, вплоть до велосипеда. Дорога до посёлка вела около двадцати километров по левому берегу Эльгеньи, ни разу не пересекая её.

Не доезжая около одного километра до посёлка Эльгенья, если двигаться со стороны Мой-Уруста, налево уходил поворот в сторону маленького поселочка Бежин Луг, находившегося на правом берегу Эльгеньи. В это время на тот берег уже можно было попасть по большому автомобильному мосту. Бежин Луг предстал в виде четырёх добротных домов. Один из которых был большим, возможно, на несколько семей, а может, использовался ещё и в качестве продуктового склада или ещё какого-нибудь общественного объекта. Больше строений, за исключением нескольких дощатых сараев там не было на тот момент. Жители постепенно перебрались жить в Эльгенью.

Посёлок Эльгенья меня приятно удивил своим уютом. Он состоял примерно из двух десятков небольших домишек. Не домов, не домиков, а именно домишек. Так как строился из геологических вагончиков, которые их хозяева расставили в том беспорядке и в тех местах, где им больше понравилось. Не было там какой-то планировки в застройке, но смотрелось всё очень приятно и гармонично. Судя по всему, жители этого посёлка начинали свою суровую жизнь в вагончиках, потом приставляли к ним другие вагончики, увеличивая своё жизненное пространство и площадь дома. Потом это, уже единое строение, обшивали доской или рубероидом, подводили под общую крышу. Получались эти самые домишки. Небольшие и аккуратные. К ним уже пристраивались веранды, крылечки.

По нескольким домишкам можно было догадаться, что их построили несколько иным способом — поставив два вагончика на расстоянии один от другого и соединив общими стенами, образовав между ними третье помещение.

Рядом строили уже небольшие сараи, баньки, теплички, насыпали рядки. В общем, обживались.

Посёлок Эльгенья.

Особый колорит посёлку придавало именно хаотичное расположение домишек между высокими лиственницами. При строительстве посёлка шикарный лиственничный бор из высоких взрослых деревьев почти не пострадал, огромные деревья укрывали своими кронами маленькие жилища людей. Посёлок, расположенный на ровном месте, прямо в лесу, выгодно отличался в этом плане от нашего Мой-Уруста, расположенного на склоне сопки. К тому же при строительстве Мой-Уруста, весь лес безжалостно выкорчёвывался «под бульдозер», потом пригонялся станок канатно-ударного бурения, набивал «сетку» скважин, туда «втыкали» деревянные сваи, на которых уже и возводили большие двухэтажные дома. Зелени явно не хватало, а искусственно посаженные чахлые деревца обычно не приживались или просто выламывались детворой и давились машинами.

Долина реки Эльгенья, примерно на 12 км выше 440 шахты и на 32 км выше посёлка Эльгенья. Фото из архива Валерия Мусиенко.

Любопытно, что посёлок, который находился на самом берегу реки Эльгеньи, назывался Бежин Луг. Хотя до ручья Бежин от него было около километра. А посёлок Эльгенья находился на расстоянии нескольких сот метров от одноимённой реки, но зато на самом берегу ручья Ледниковый. Но при этом назывался Эльгеньей. Это был правый берег ручья, проистекающего от пиков, расположенных между пиком Властным и пиком Абориген. Вода в ручье всегда была кристально чистой и ледяной, её для своих хозяйственных нужд и для питья использовали жители посёлка. Высоко в своих верховьях ручей вытекает из озера. Я позже поднимался вверх по течению этого ручья на несколько километров, но до озера так и не дошёл.

У жилого дома. Посёлок Эльгенья.

Кроме жилых строений в посёлке имелся так называемый санбыткомбинат — большое строение, в котором под одной крышей находились душевые, для помывки горняков (а Эльгенья был чисто горняцким посёлком, они полигоны не отрабатывали), места для размещения и сушки спецодежды и обуви, ламповая для зарядки шахтерских ламп. Насколько помню, в посёлке была ещё и столовая. Рядом с санбыткомбинатом была небольшая котельная, обогревающая его и поставляющая горячую воду, а также небольшой гараж. Были ли в конце концов, жилые домишки оборудованы центральным отоплением сейчас не помню. Скорее всего, были. Ведь это был расцвет посёлка. Несколько лет назад там было общежитие из вагончиков, но оно сгорело в результате бытового пожара.

Так как посёлок был достаточно удалён не только от Мой-Уруста, в то время центра прииска «Имени 40 лет Октября», но и всего цивилизованного мира, то неудивительно, что вокруг водилось немало дичи. Поэтому практически всё мужское население было страстными охотниками и рыбаками.

Озеро Эльгенья. Фрагмент. Фото из архива Валерия Мусиенко.

Тем более, что недалеко, ещё выше по течению Эльгеньи, находятся живописные Эльгеньевские озера, в которых водится хариус, озерная мальма и, судя по названию озера Окуневое, даже кое-где обитает окунь. В то время было модно строить самодельные вездеходы на пневматическом ходу, на которых охотники-рыбаки часто и отправлялись на озёра. Женщины с удовольствием собирали грибы и ягоды, которые в округе посёлка произрастали в изобилии.

Нередко случались конфликты у охотников с оленеводами национального села Оротук, которые в районе озёр выпасали своих оленей. Ведь олени из отколов этими охотниками почему-то автоматически считались «дикими».

Таких самодельных вездеходов на прииске было много. Этот принадлежит кому-то из жителей пос. Эльгенья. Снимок сделан в районе Эльгеньевских озёр. 1992 год. Из архива Валерия Мусиенко.

Хочется отметить удачное географическое расположение посёлка Эльгенья, так как он находился примерно в пятнадцати километрах от ближайшего залива рукотворного Колымского моря, и был укрыт в долине реки. Поэтому ветров там почти не было, а если были, то не такие сильные, как на Мой-Уруста, где после поднятия воды в водохранилище до уровня посёлка, постоянно свирепствовали бураны, приходящие со стороны открытого пространства надо льдом. Зачастую мы, в сильную пургу, выезжали с Мой-Уруста работать на дальние полигоны и шахты, расположенные уже за посёлком Эльгенья, выше по течению реки. В Эльгенье в это время царила идиллия — полный штиль и снег падал с неба пушистыми красивыми хлопьями. Возвращаемся со смены обратно на Мой-Уруста — снова та же не прекратившаяся ещё пурга. Да такая мощная, что валит с ног, нередко засыпая снежными сугробами частные дома под крышу. В такие моменты нередко возвращались домой, задыхаясь против ветра и карабкаясь вверх на сопку, припадая при этом на четыре конечности. Такая разница в погоде в двух посёлках, расположенных в двадцати километрах друг от друга. Один — на крутом берегу Колымского моря, другой — спрятан под сенью тайги в долине реки.

Зима в посёлке Эльгенья.

Примерно в 1994 году жители Эльгеньи были переселены на Мой-Уруста и он прекратил своё существование. В бывшем посёлке стали жить вахтовики — шахта «Малый Чубукуллах» прииска «Имени Курчатова». Кажется, так тогда называлось это структурное подразделение Тенькинского ГОКа. Они разбирали домишки эльгеньевцев, нередко безжалостно снося пристройки бульдозером и вывозя вагончики на нужные им объекты в качестве «тепляков». Из-за этого случались горячие конфликты с хозяевами этих домов, если они не успели их перевезти на Мой-Уруста, где уже проживали сами. А некоторые специально оставили дома там, используя их впоследствии в качестве своих охотничьих и рыбацких баз.

После 1995 года я на Эльгенье и Бежин Луге не был. В каком состоянии остались эти посёлки и осталось ли хоть что-то от них не знаю. В 1995 году был выселен посёлок Мой-Уруста.

Автор: Валерий Мусиенко.

24.02.2021 – 25.02.2021   г.