Командир ПЛ С-288, капитан 2 ранга Щербавских В.П.
Весной 1970 года планировалось докование во Владивостоке, но перенесли его на осень, так как предстояло ещё поучаствовать в большом учении. Насколько помнится это был июль и учение затевалось далеко в океане. В нем участвовали подводные лодки с Камчатки и из Совгавани, а от нас были назначены 2 лодки. И так как половина наших лодок ещё не оправилась от ледового побоища, а из остальных часть лодок уже была задействована на другие мероприятия, то этими двумя назначенными были моя (С-288) и Захаровского (С-263).
Вышли мы в урочный час и побежали курсом на пролив Фриза, что между островами Уруп и Итуруп. Впереди лодка Захаровского с комбригом на борту, а за ней моя, сильно израненная, но по-прежнему «Бегущая по волнам». Когда до пролива оставалось полпути, случилось штормовая погода. Наши дырявые цистерны на качке порядком заполнялась и, хочешь не хочешь, но чтобы лодка шла без кренов и дифферентов, пришлось заполнить частично и не дырявые. А это значит, что перешли мы в позиционное положение и начали отставать. Времени же было в обрез, и поэтому начал комбриг посылать в мой адрес семафор за семафором с приказанием увеличить ход. Перешли мы в конце концов на полный ход, а потом и на самый полный. Любой командир дизельной подводной лодки может себе представить, что такое самый полный ход на лодке в позиционном положении да ещё в штормовую погоду. Наш мостик постоянно заливало водой, и мы шли в сплошном водовороте и брызгах, так что иногда не видели впереди идущую лодку. И всё равно отставали.
Наконец, я не сдержался и на очередной семафор комбрига: «Увеличьте ход, иначе сорвёте выполнение задачи», ответил ему: «Выполнение задачи не сорву, а состязаться с вами в скоростях не могу, так как других ходов у меня уже нет». Больше семафоров не было. Мы успели. Включились в учение, длившееся почти неделю, и задачу свою выполнили. Получили радио об окончании учения и разрешение возвращаться в базу. Всплыли ночью, темной, безлунной. Было тихо, только катилась большая зыбь и всё небо было усыпано звёздами. Продули балласт, легли на курс, ведущий к проливу Фриза, перешли на боевую готовность № 2 и пошли.
Получили японский прогноз погоды из которого узнали, что на наш район надвигается циклон. И тут, как по заказу каких-то недобрых сил выходит из строя гирокомпас. На вахте как раз штурман стоял. Он быстро сориентировался, заметил по курсу звезду, невысоко стоящую над горизонтом, и приказал рулевому держать курс на неё, а сам вызвал меня на мостик. Я вышел, похвалил штурмана за оперативность и распорядился подменить его минёром, чтобы он смог гирокомпасом заняться. Штурману велел идти вниз, не дожидаясь смены, а сам остался на мостике. Стоя у переговорной трубы, я услышал интересный разговор в центральном отсеке. Минёр, который уже знал о случившимся, одеваясь в центральном, обратился к спустившемуся с мостика штурману.
– Ким Павлович, у меня для тебя две новости, одна плохая, другая хорошая.
– Плохую я уже знаю, – ответил штурман. – А хорошая какая?
А минёр продолжает: – да, плохую ты уже знаешь, тебе по звёздам вести лодку придётся. А хорошая это та, что звёзд этих на небе до хрена.
И в центральном послышался смех. Меня услышанное обрадовало и добавило бодрости. Я подумал, что не зря все мы на нашей лодке прошли огни и воды и много прочего повидали. И шторма-то нас трепали, и льды давили, и боевая торпеда в отсеке горела, и дизельный отсек затапливало. И чего только не приключалось, не перечесть. Знать не напрасно всё это перенесли; закалилась и возмужала команда, раз сейчас в совсем не весёлой обстановке веселиться умеет, шутки шутить умеет. Стало быть и на этот раз продуемся. И продулись, хотя и трудно было.
Гирокомпас в строй ввести не удалось: серьёзная поломка была. На магнитный компас надежды никакой. Мостик-то у нас практически самодельный. После того, как пять лет назад его начисто айсберг снёс, изготовлен он был нашей плавмастерской не из маломагнитной стали, а из обыкновенной. Вот и не удерживаются поправки компаса больше месяца после их определения. Не только курс или пеленг по нему определить нельзя, где восток, а где запад не догадаешься.
И шли мы до начала рассвета, ориентируясь по звездам, а там они одна за другой гаснуть стали под лучами восходящего дневного светила. И ему-то мы обрадоваться не успели, так как прогноз японский сбываться начал. Задул ветер, мгла поползла и тучи набежали. И где там солнце прячется, не разглядеть. Но хоть где запад, куда нам двигаться нужно мы определили на основании того прогноза. По нему следовало, что в нашем районе ветер, когда мы идём на запад должен дуть нам в левый борт на нашем курсовом угле 120 градусов. Я скомандовал перейти на экономический ход и объяснил вахтенному офицеру, как по планшету (круг СМО называется) контролировать курс относительно изменившегося ветра.
Конечно, точность при этом невысока: плюс-минус 5-10 градусов в зависимости от опыта, но и это в наших условиях совсем неплохо. Так и шли, преодолевая начавшийся шторм. Потом получили следующий прогноз погоды и подкорректировали свой курс относительно изменившегося ветра. К концу дня шторм начал стихать, небо на западе несколько расчистилось и ненадолго проглянуло солнце. Определив его азимут на данный момент по астрономическому ежегоднику мы уже точнее скорректировали свой курс.
А вскоре на горизонте по носу начали вырастать вершины гор Курильских островов. Стало совсем легче. Мы же столько здесь плавали, что я чуть не каждый остров буквально в лицо знал. И сейчас я опознал остров Уруп. Теперь только чуть влево подвернуть и как раз в пролив Фриза попадём. Так и сделали, и когда наступила следующая ночь, мы этот пролив прошли. Главное, мы успели запеленговать солнце в момент его захода, и теперь курс свой мы знали с большой точностью.
Войдя в Охотское море, мы легли на созвездие Большой медведицы, так, чтобы Полярная звезда была на нашем курсовом 5-10 градусов правого борта. Определить место астрономическим способом нам не удалось. Звёзд-то было предостаточно, а вот горизонт закрывала мгла, так что продолжали ориентироваться по звёздам визуально. Но ничего. Получалось даже очень хорошо. Видно, не даром во времена Одиссея по звёздам плавали, а пользоваться какими-то там компасами тогдашним морякам было просто неприлично.
Но дальше подробности расписывать не буду. Однажды, не помню каким по счёту вечером, увидели мы слева по носу остров Спафарьева, стоящий на входе в Тауйскую бухты, а потом справа по носу и маяк Чириков замигал, и скоро под ликующий грохот своих дизелей влетели мы в родную бухту Нагаева.
Из воспоминаний командира ПЛ С-288, капитана 2 ранга Щербавских В.П.