Итак, вернусь к событию 1995 года, которое обойти просто невозможно. Капитан II ранга в отставке Е.Н. Шошков, который проживает сейчас в Петербурге, решил издать книгу о моем отце. Переписывались мы с ним почти 2 года. Однажды он и посоветовал мне обратиться в Генеральную прокуратуру РФ с заявлением о реабилитации отца. Вот так выглядело это заявление.
«В соответствии со ст. 3 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» прошу Вашего указания о реабилитации моего приемного отца Николая Ивановича Ежова. 2-го февраля 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством В.В. Ульриха приговорила моего отца к расстрелу с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего. Анализ публикаций за последние годы позволяет утверждать, что мой отец был осужден за преступления, им не совершенные. Главные обвинения, предъявленные Н.И. Ежову, перечислены в списке, который я прилагаю.
На основании ст. 11 этого Закона прошу выслать в мой адрес копии и выписки из уголовного дела Н.И. Ежова, в том числе полный текст обвинительного заключения, протоколы допросов Н.И. Ежова и свидетелей. Одновременно прошу оказать содействие в установлении фамилий и биографий моих настоящих родителей. С 1940 года я живу под фамилией первого мужа моей приемной матери. Мои многолетние попытки установить свое настоящее происхождение не увенчались успехом».
На это заявление я довольно-таки быстро получила ответ из Главной прокуратуры. Вот он: «К нашему исх. № 5 уи. – 7337-57 от 12 января 1996 г. дополнительно сообщаю, что уголовное дело в отношении Ежова Н.И. после проверки в ГВП направлено в следственное управление ФСБ РФ, окончание которого ожидается не раньше июня 1996 года. После расследования по делу будет принято решение, о котором Вас уведомят дополнительно.
Зам. нач. отдела реабилитации А. В. Чичуга».
И вот пришел ответ из Военной коллегии Верховного суда РФ от 10 июня 1998 г.: «Направляю Вам копию определения Военной коллегии Верховного суда РФ по заключению Главного военного прокурора об отказе в реабилитации Ежова Н.И. от 4-го июня 1998 года.
Полковник юстиции Верховного суда РФ В. П. Агаев».
К письму прилагался список состава суда и его членов и на пяти страницах то, что Военная прокуратура установила. Вот и приехали…
В Москве у меня есть очень хороший знакомый, можно сказать, даже друг – В.Ф. Некрасов. Генерал-лейтенант в отставке, бывший работник МИДа, автор книг «13 железных наркомов», «МВД в лицах» и многих других. Так вот он присутствовал на суде. После этого в газете «Щит и меч» появилась его статья «Суд состоялся, но точку ставить рано». Не буду пересказывать всю статью. Возьму только небольшую выдержку из нее:
«Мне довелось присутствовать на заседании, а ранее изучать архивы, необходимые мне для очерка о Н.И. Ежове. Знаком я и с приемной дочерью Ежова Натальей Хаютиной, по заявлению которой прокуратура и суд повторно рассматривали дело. Я невольно испытывал неудовлетворенность решением суда. По форме вроде бы все было сделано правильно. В то же время в этом решении присутствует недоговоренность. Между первым судом в 1940 г. и нынешним прошло более 58 лет – срок достаточный для того чтобы ответить на все вопросы, дабы потом к ним не возвращаться. Но вопросы как раз и остались. Некоторые из этих обвинений прокуратура просила суд отменить (заговор против Сталина, шпионаж, измена Родине и др.). Однако по чисто формальным соображениям суд не нашел для этого оснований. Не прояснило судебное заседание и дальнейшую судьбу Натальи Хаютиной. По воле судеб, несмышленым ребенком попала она в семью Ежовых, была удочерена и, конечно, не может нести ответственности за его преступления. Тем не менее, после смерти приемной матери и ареста отца ее как дочь репрессированного наркома насильственно выслали из Москвы и отправили в детдом г. Пензы. С тех пор жизнь этой женщины прошла в скитаниях… 60 лет назад насильственно высланная из Москвы, она не может добиться своих прав и возвратиться в столицу. Работники Военной коллегии Верховного суда считают, что по смыслу Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» Наталья Хаютина может быть признана органами внутренних дел потерпевшей от репрессий. Сотрудники центра реабилитации МВД полагают, что действующий закон таких оснований не дает. И уже потому, что остается эта неопределенность, точку в деле Ежова ставить рано».
Далее я прилагаю свое письмо председателю Верховного суда РФ (какому неизвестно, т. к. они менялись). Письмо попало к зам. председателя Военной коллегии Верховного суда РФ А.Т. Уколову, который не остался равнодушным к моему «крику о помощи». Он посоветовал, куда я должна дальше обратиться. Сейчас я веду переписку с органами МВД. Хочу заметить, с какими странными вопросами они ко мне обращаются. Например, просят выслать справку об удочерении меня Ежовым. Но нигде, ни в одном архиве ее нет. Справку о реабилитации отца… – но это уже совсем абсурд! Неужели на Петровке 38, до сих пор не знают, что Ежов не реабилитирован?! Свидетельство о рождении, заверенное нотариально – тоже неувязочка. Дело в том, что по этому свидетельству (липовому), на меня в этом ЗАГСе записи нет. Я уже делала запрос. Просят сообщить, куда после ареста Ежова дели его родственников, куда выслали меня. Где он находился до ареста, вернее, где жил, Ну, я ответила, что никого из его родственников не тронули, все они оставались в Москве. И Ежов до ареста никуда из Москвы не выезжал. «Выслали» только меня.
Думаю, ничего у меня от этой переписки не изменится, т. к. тех справок, что они от меня требуют, – нет. Так и останусь «дочерью врага народа», хотя и приемной. И не видать мне, как своих ушей, документа о признании меня жертвой политических репрессий, а фактически того сумасшедшего времени, а теперь, выходит, и нашего.
И не о себе я сейчас волнуюсь. Я боюсь за мою дочь и ее детей. Не дай Бог, их укусит та же змея, что до сих пор не выпускает из меня своего жала. Очень хочу надеяться на перемены, но надежда, хоть и умирает последней, – все же очень хрупкая.
В.Ф. Некрасов всегда на моей стороне. Он много стремился мне помочь через МИД. Но все его усилия тоже пока не имеют успеха. Он даже посоветовал мне обратиться к президенту. Но этого делать я, наверное, не буду, т. к. бывшие кэгэбэшники Ежова не очень-то жаловали, поэтому и с этой стороны помощи мне не дождаться.