Май 1972 года. Швартовка в ледяных условиях. ПЛ С-286.
В этом рассказе речь пойдёт не о процессе перехода Н2О из жидкой стадии в твёрдую. А об использовании своего опыта в сложных ситуациях военными моряками (в том числе и подводниками), приобретённого ими ещё с детского сада.
Плав. База «Магаданский Комсомолец» проводила работы по замене гребного винта на АПЛ (по рассказу Командира БЧ-5 ПБ – в море). И когда оставалось лишь затянуть гайку крепления винта (как положено, под кувалду в 20 килограммов до звенящего звука высокой тональности –косвенный показатель хорошего крепления винта на гребном валу), оказалось – ключа нужного размера на борту нет! В условиях корабля такой ключ не изготовишь. Думали не долго – выручил Старшина 2 статьи (фамилию не знаю), предложив использовать ключ для винта ПБ (большего размера). По его предложению, за счёт приваренных пластин получили то, что нужно. Всё идеальное – просто!
Маленький Сашенька, проводя лето в деревне, не хотел есть отварную свеклу. «Ешь внучек. Свекла, она полезная – от многих недуг оберегает» – уговаривала его бабушка. Знала ли тогда эта мудрая женщина, что её слова значительно облегчат «тяготы и лишения воинской службы» подводников одной из ПЛ Бичивинской бригады, находящихся в автономном плавании.
В Стране шли «лихие» и голодные годы перестройки. Из рациона подводников убрали много чего, включая вино и соки. На вторую неделю похода у всех членов экипажа начали кровоточить дёсны. И тогда командир Варшавянки, Александр Юрьевич, (командир корабля отвечает за всё!), вспомнив слова бабушки, вызвал к себе Начальника медицинской службы: «Доктор! Какие консервы у нас есть со свеклой?». Оказалось, что свекла не дефицит. И она появилась на обеденных столах подводников в качестве закуски. Командир приказал всем есть отварную свеклу(!) (приказ командира – это не уговоры доброй бабушки) и через неделю о недуге уже не вспоминали.
Если кто не знает – для чего подводнику положено вино? Отвечаю – от радиации! Почему на дизельной Подводной Лодке присутствует РАДИАЦИЯ – послушайте следующее. Когда на ПЛ 613 проекта Магаданской бригады перед выходом в автономку впервые загрузили спец. боезапас (так его назовём), всем выдали счётчики Гейгера. Про дальность хода знали, а вот про радиус поражения новых торпед ничего не было известно, поэтому молодые офицеры (в шутку) полагали, что ими надо пользоваться по-суворовски: «Пуля дура – штык молодец!». Если всерьёз – вахтенные первого отсека в море заметили, что счётчики у торпедных аппаратов очень активны. Ситуация! Людей из первого отсека убрали. Экипажу объяснили сложность обстановки. Вызвались добровольцы для несения вахты в носовом торпедном отсеке (в России всегда были люди, готовые пойти на подвиг ради спасения своих товарищей). Обстановка на корабле была не простая… Пока механик не поднёс свой счётчик к глубиномеру в 3 отсеке – «заработало»! Сняли приборы давления с носовых торпедных аппаратов – счётчики «замолчали». Причиной увеличенной радиации было фосфорное покрытие циферблатов приборов, которые светятся в темноте. А чего их боятся – их на каждом Боевом Посту немерено (разве только, что на камбузе нет и то, не считая рядом стоящего компрессора). Похоже, что вино подводнику не просто так положено.
Оказавшись на Балтике командиром БЧ-5 на «родном» проекте 613, меня впечатлило три момента:
Первое: лодка по плавучести тяжелее своих тихоокеанских братьев почти на двенадцать тонн (носовая часть топливной цистерны внутри прочного корпуса 4 отсека была всегда пустой) из-за меньшей плотности забортной воды.
Второе: Находясь в автономном плавании в центре Балтийского моря в марте 1986 года (!) на моё предложение командиру: «Что мы круги нарезаем? Давайте ляжем на дно. Мягкую посадку – гарантирую». Получил ответ: «Нельзя механик. ВЫСОКАЯ МИННАЯ ОПАСНОСТЬ!»
И третье: ШУГА – небольшие кристаллики льда, размером с фасоль. По общепринятому определению: Шуга? — рыхлые скопления твёрдой фазы агрегатного состояния вещества в его жидкой фазе состояния. В зависимости от количества льда, шуга сохраняет способность течь как жидкость или теряет эту способность из-за возникновения заторов. Попросту говоря – это «жидкий» или «твёрдый» лёд в зависимости от возникающих условий.
Это присказка (как говорят). А дальше случай из жизни подводников. Уже несколько дней ветер собирал кристаллики льда с поверхности Балтики и гнал их к берегу Лиепаи (Либава), создавая почти четырехметровый слой непонятного льда: для сейнеров это был «жидкий» лёд (шуга уходила под корпус судна), а для подводных лодок – вот с этого момента – поподробнее.
Наша ПЛ по плану выходила в автономку. Канал прошли, как и положено на моторах и без замечаний. На выходе нас ждали два ледокола: за одним шли в кильватер, другой барражировал в метрах ста по левому борту. Несмотря на такое мощное обеспечение ПЛ, пойдя 2-3 кабельтовых, встала. Хотя работали оба мотора «Средний вперёд». Попробовали дать: «Оба Полный вперёд» – безрезультатно. «Оба Самый Полный вперёд» во льду – техническое безумие – тонкие лопасти винта отлетают быстрее чем лепестки ромашки при гадании – типа: «Любит – не любит». Механик предлагает командиру ПЛ использовать штатное буксирное устройство и ледокол в роли буксира. Предложение принято. Заведён и натянут буксирный трос. Оба своих мотора – «Полный вперёд». СТОИМ!!! Шуга оказалась «твёрдым» льдом для подводной лодки (корпус ПЛ не гонит её под себя, а расталкивает в стороны). Значить, выход в море сорван. Забегая вперёд, могу отметить, что дня за три до нас и неделю после нашего выхода, другие ПЛ из этой базы не выходили (причину не знаю).
Попав как-то в Магадане на ледокол, обратил внимание на большое количество роторных компрессоров на борту. Поинтересовался – за чем. Оказывается, есть на ледоколе такой режим – «Обдув корпуса сжатым воздухом». Говорят – помогает. Теперь вернёмся к нашим событиям.
Предлагаю командиру описанный выше режим. Получаю: «Добро». Готовим к продуванию от системы ВВД носовые цистерны главного балласта (кроме первого номера). Готовы. Напрягается ледокол (благо буксирное устройство выдерживает) и мы (Оба полный Вперед). Команда: «Продуть носовые!» (прошу не путать – «Дать пузырь в Нос»). Лодка двинулась с места и набрала скорость в два узла. «Стоп дуть!» Скорость не уменьшается. ПОШЛИ! Но это только сказка быстро сказывается. В жизни всё сложнее.
Командир БЧ-5 обязан следить за расходом электроэнергии АБ и обеспечивать безаварийную эксплуатацию Энергетической Установки ПЛ. Поэтому настоял на команде: «Оба Средний в перёд!». Лодка – ВСТАЛА! (таких остановок было две). Опять те же команды и действия. Теперь уже идём не останавливаясь – оба полный вперёд. Осмотрена аккумуляторная батарея – замечаний нет. Попытки охлаждать водой нагретый воздух от вентиляторов главных гребных моторов – бесполезны (приёмные фильтры насосов быстро забиваются ШУГОЙ – тоже «твёрдый» лёд). Температура воздуха в шестом неумолимо растёт – спасает одновременная работа вдувного (из атмосферы) и вытяжного вентиляторов только на этот отсек.
А в это время Оперативный запрашивает: «Доложить обстановку». Командир докладывает: «Двигаюсь на буксире». «НА буксире или ЗА буксиром?». Трудно поверить – столько готовились, прошли все проверки, не успели выйти из базы – и уже НА буксире.
И вот мы на чистой воде. АБ разряжена. Запас ВВД – 0.0% (не считая командирских групп). Фильтры насосов почищены и можно запускать дизеля. Но командир «свой» сжатый воздух не даёт, считая, что ситуация не критична. Вот здесь механика и выручает почти дохлый «ишачок» (сколько не ремонтировали, выше 70 кг/см2 воздуха в баллоны не набивал и использовался только на систему МПЭ /напрямую/ в конце заряда АБ).
В точку погружения ПЛ пришла с полным запасом энергии. А дальше, как всегда – по расписанию боевых смен для выполнения полученного задания.
Автор статьи: Александр Акаев.