Колымская рапсодия. Глава 1

В далёкий колымский посёлок со странным названием «Мальдяк», он попал в конце зимы.

Вообще то он хотел в Магадан, воспетый в стихах и песнях, «столицу колымского края», но в кассах Аэрофлота ему сказали, что Магадан, город закрытый и попасть туда, очень не просто. А вот в любой из посёлков необъятной Магаданской области – пожалуйста, со всем нашим удовольствием!

Он долго стоял у огромной карты на стене, вчитываясь и вглядываясь в названия то ли городов, то ли посёлков, и от их названий ему становилось так тоскливо, что щемило в груди и сердце замирало в тревожной истоме. Названия Кепервеем, Чайбуха и Эгвекинот несли в себе, если уж не ужас, то романтики там не было – точно! А вот Берёлёх и Сеймчан, не так резали слух, а стоимость билета в 21 рубль от областного центра, решили исход страданий духа и разума. И так как Берелёх по алфавиту был первый, то билет был взят именно туда. Уже сидя в самолёте, он продолжал рассуждать над экзотическими названиями городов и посёлков, удивляясь причудливым сплетениям эвенкийско–чукотской мовы  и русской кириллицы.

После первых шести часов полёта, в городе Красноярске всех выпустили подышать свежим воздухом, пока самолёт заправляли. С лётного поля их нестройной толпой повели в здание аэровокзала, находящегося примерно в полукилометре от самолёта. О самих зданиях в северных аэропортах, можно слагать легенды и сказания, но кто сам лично не вкусил всех прелестей ненавязчивого сервиса, навряд ли поймёт о чём идёт речь и поверит в эти мифы!

Из за непогоды, все рейсы местных авиалиний были отменены и зал ожидания был забит до отказа. Столпотворение было чудовищным, наверное, как в древнем Вавилоне, во время известных событий. Духота стояла такая, что казалось – даже мухи летают потные! «А мухи откуда?» – промелькнула мысль, но для местных и мух, и аборигенов – минус двадцать не показатель! А аборигены были на загляденье! Насквозь невозмутимые, они стояли и лежали, сидели на корточках, одетые в яркие и красочные национальные одежды. Между сидящими и лежащими, в основных направлениях были протоптаны тропинки, а вот в буфет тропинка начала зарастать. Из всех продуктов, завезённых туда ещё в начале северной навигации, остался только кипяток, который без сахара и заварки особым спросом не пользовался. Да и кипятком его назвать можно было, с большой долей натяжки. А вот в туалет можно было пройти с закрытыми глазами, ориентируясь исключительно по запаху. Но то, что ожидало путешественников там, отбивало всякую охоту напрочь!

По одной из тропинок, он побежал на улицу, но в это время раздался призыв на посадку и все радостно потянулись к выходу: «Правильно, не жили богато, чего уж начинать! Пошли в самолёт! Терпи коза, а то мамой станешь!» Но до этого благословенного уголка, надо было ещё дойти! После душного здания, эти полкилометра, казавшиеся лёгкой прогулкой, и которые все прошли смеясь и разминаясь на пути из самолёта, обратный путь, превратились в настоящий поход Амундсена  к Северному Полюсу!

Ветер на полосе стал злым и пронизывающе – холодным, и те струйки пота, которые текли по спине в аэровокзале, стали превращаться в сосульки! В панцирь, сковывающий всё тело! Он просто обхватывал весь организм!

А у трапа стояла стюардесса, одетая по всем правилам зимней формы: тёплом пальто, шапке – ушанке, унтах и рукавицах – «красивая, как весь Гражданский флот!» Она, как и положено, должна была пересчитать всех своих подопечных, на предмет выявления безбилетных. Дождавшись пока людское озеро у её ног перестало колыхаться, скованное крепким морозцем, она разрешила всем названным по фамилиям пассажирам, подняться на борт!  Как и ожидалось, лишних не прибавилось.

Рассевшись по своим местам, первое время все сидели тихо и неподвижно, словно боясь спугнуть тепло, которое начало растекаться по телу, заползая в рукава пальто и курток. И когда уже самолёт начал выруливать на взлётную полосу, народ начал постепенно раздеваться, снимая с себя шубы, пальто и шапки. Рассовав вещи по полкам, под бдительным присмотром девушек стюардесс, народ умиротворённо притих, ожидая, когда двигатели самолёта, выйдя на всю мощь взлётного режима, поднимут всех над мирской суетой. Ближе к небу, ближе к Богу, в существование которого в момент взлёта верят и атеисты, и пропагандисты!