Засмотревшись на звёзды, Михаил не сразу увидел, что Маз сзади моргает фарами! Сбросив «газ», он прижав машину к обочине остановил свой грузовик. Выпрыгнув на дорогу, начал разминаться, сгибал руки, пробовал присесть. Колени напряглись, попробовав согнуться, но с первого раза не получилось! После нескольких попыток удалось. Постепенно согреваясь, суставы начали сгибаться. Подрыгав ногами и руками, Михаил пошёл ко второй машине, из которой призывно махали. В кабине потеснились, уступая место.
– Ну как, замёрз сильно? Я смотрю – катит и катит, на перегрев почему не останавливаешься?
– Да вроде не сильно и замёрз ещё! А согреешься, потом труднее будет опять втягиваться.
– Так то оно так, только греться всё равно надо! Мороз штука коварная, сам не заметишь, как от холода дремать начнёшь! Знаешь, сколько людей замёрзло, так и не узнав об этом?! Мишаня, на вот чай бери, попей пока горячий. Печенюшка вот завалялась, я то думал рейс к концу подходит, подъел харчишки то! Благо хоть чаёк остался, ты пей, пей!
– Да нормально, кровь уже побежала по жилкам! Лучше на потом оставить! Я всё спросить хотел, а далеко до этой самой Буркандьи?
– Ну, всего восемьдесят пять километров, это считай от самого Сусумана. Километров двадцать уже отмахали, так что сам посчитай. Скоро прииск Широкий будет, затем Ударник, ну а там уже и Буркандья не далеко.
– Тю, всего то! Я думал, километров двести плестись будем!
– Что шутишь, это хорошо! Только не успокаивайся. К концу поездки, это расстояние тебе, как минимум, будет казаться далеко за триста!
– Ну тогда поехали потихоньку, что ли? Сколько время? О, уже начало первого. Бог даст к …
– Не загадывай! Ничего не говори, нельзя загадывать! Примета есть такая у шоферов. Как загадаешь, никогда к этому времени не обернёшься! Так что давай, трогай помалу, а там, как получится!
Михаил вылез из тёплой, уютной кабины Маза и пошёл к своему, казалось, уже заждавшемуся автомобилю, который стоял в одиночестве, светя одной фарой в непроглядную темноту.
Так с остановками они и тащились по узкой дороге, петляющей между нагромождениями, непонятно то ли снега, то ли ещё чего то. Проехали маленький посёлочек под названием «Широкий», промелькнул посёлок побольше, с громким названием «Ударник».
Останавливались ещё четыре или пять раз. К концу поездки расстояние между поездками становилось всё короче и короче. Всё вокруг было погружено в первозданную темноту и тишину. Разгоняемая спереди светом фары темнота, казалось обступает автомобиль с боков, ещё более плотно.
Это давило на Михаила, он ведь никогда не попадал ещё в подобные ситуации, надо было постараться не ударить в грязь лицом! И он старался изо всех сил! Призвав на помощь всю свою силу воли! Не смотря на шарф на лице и надвинутую на самые брови шапку, лицо замёрзло так сильно, что не оттаивало даже после чая, который кстати, закончился через две остановки. Но он не признавался, что ему невыносимо трудно, хорохорясь перед новыми знакомыми, которые становились всё ближе и ближе, с каждым пройденным километром. Именно с пройденным, потому что ездой назвать это движение, можно было назвать с большой натяжкой!
На последней остановке, когда остановились у столба с дощечкой «Буркандья», все вышли из Маза, чтобы Михаил лёг на сиденье во весь рост, от холода у него начало сводить судорогой мышцы спины. Эта остановка была самой большой по времени, но его никто не торопил, потому что видели, что сил у него уже совсем не осталось, не смотря на все его уверения, что он ещё сможет и обратно рулить, если в гараже не захотят принимать искалеченный автомобиль!
При всех недостатках, у горемыки водителя, перевернувшегося на ровном месте, надо было отдать и должное: мотор у его грузовика работал отлично! Видно было, что за ним смотрят и ухаживают. Начавшего было дремать Михаила, взял за плечо Юрка – попутчик:
– Ну что, братишка, осилишь ещё немного, или за подмогой сгонять? Посёлок то вот он уже! Пригоним кого нибудь, а?
Михаил вскочил, упрямо помотав головой:
– Чего звать – то? Кого? Сами не спим и людей побудим! Пусть наш подранок садиться ко мне в кабину, показывает, куда ехать надо! Что за народ! Так и норовят кусок у подвига оттяпать! Зря я что ли, считай пешком, до этой Буркандьи плёлся, будь она не ладна! Так эти ещё – позовём, позовём! Я вам позову!
Пошатываясь, он вышел на снег, заматывая лицо шарфом, стараясь не показать, что сил у него и вправду уже не осталось, и вся эта бравада, больше нужна ему, чем его друзьям!
Мороз к утру стал ещё злей, а может это просто казалось. С сопок спустился туман, он врывался в лёгкие, как поток ледяного воздуха в приоткрытую дверь тёплой комнаты! Близнюк вынырнул из за своего Маза:
– Однако морозец то давит! Под полтинник ужо! И туман попёр! Туман начинается, когда за 50, – обращаясь к Михаилу сказал он, – Ну, что решили?
Михаил махнул рукой и молча полез в свой грузовик, его хозяин тоже. Прошло ещё с полчаса езды по тёмному и молчаливому посёлку, когда они подъехали к гаражу, который был закрыт. Лишь одинокая тусклая лампочка, которую не видно было уже метров с двадцати, освещала закрытую входную дверь, которая вместо замка была закрыта на щепку, заткнутую в замочную дужку!
– О, а замок где? – спросил Михаил горе водителя,
– Так от кого закрывать? Да и знают, что я приехать должен. Сейчас ворота открою, ты прямо туда и заезжай, только смотри, там яма осмотровая открыта, не свались!
– Не свалюсь, открывай!
Осторожно заехав в открытые ворота, Михаил поставил искалеченную машину возле стены, увешанную плакатами по безопасности движения,
– Ну всё, кажись добрались! Что начальству докладывать будешь?
– Не знаю, наверное, расскажу как всё и было! Всё равно ведь узнают!
– Сам не расскажешь, кто узнает? Никто ведь не видел!
– Нет, лучше рассказать. Сейчас вот продукты осмотреть надо, Утром кладовщику в садик сдать. Пойдёмте я вас в общаге спать положу, отдохнёте немного, а потом уж поедете!
– Нет уж, мы по дороге отдохнём, у нас прицеп на дороге остался! – сказал подошедший Близнюк, – Кто увидит, не поймёт, прицеп есть, а машины нет! Счастливо оставаться, больше в таком виде на дороге не попадайся! Пусть тебе это уроком будет! Мишку вон благодари, если бы не он, труба бы твоей полуторке с продуктами! Поехали Мишаня!
– Да вы что, мужики! Не подумайте, что я бухарик какой! Ну просто получилось так!
– Вот и смотри, чтобы не получалось так! Зовут то тебя как, горемыка? А то всю ночь с тобой проканителились, а как зовут, так и не спросили!
– Анатолием зовут меня, а фамилия Скуридин. Ребята, ну может всё таки отдохнёте чуток? На Михаиле вон, прямо лица нет!
– Нет, Анатоль, ехать надо! Слушай, а Иван Скуридин тебе не сродственник будет?
– Дядька это мой родный, по отцу. А откуда ты его знаешь, он ещё во время войны погиб!
– Поэтому и знаю! Мемориальную доску видел, как устанавливали в Магадане.
– А где, в Магадане? Если придётся приехать, где искать?
– По улице Парковой. Там переулок большой, напротив магазина, за парком. Найдёшь, если захочешь!
Вдвоём с подошедшим Юркой – тёзкой, взяли, начавшего уже было соловеть в тепле Михаила под руки, и повели к Мазу, стоявшему у ворот.
– Мужики, может хоть перекусить возьмёте с собой? У нас в диспетчерской всегда кусок хлеба найдётся!
– Вот пожрать если что нашёл, отлично было бы! На ходу пожуём, стоять и вправду времени нет!
И пока ребята рассаживались, Анатолий заскочил в стоящий рядом домик, замкнутый таким же образом и через минуту выбежал оттуда, неловко прижимая одной рукой пол булки тёмного хлеба и коляску колбасы!
– Возьмите, вот, правда больше нету ничего! Эх, чайку бы сейчас горяченького!
– О, да для нас и это – находка! Ладно, бывай здоров, Анатолий, колёса круглые, а Колыма тесная, ещё обязательно встретимся!
Близнюк махнув рукой, захлопнул дверь и, Маз неторопливо покатил в темноту, оставив одинокого человека у ворот гаражного бокса, машущего рукой.
Раздевшись, в тепле, Михаил сидел привалившись к спинке сиденья сонно хлопая глазами. Он ещё хотел сострить на счёт того, что не успел приехать, как начались подвиги, но сил уже не осталось. Только неимоверная усталость, усталость, усталость…..
Быстро сняв спинку сиденья, за которой оказался ребристый радиатор отопления с какого то агрегата, ребята положили раздевшегося Михаила вдоль всей задней стенки кабины Маза. У него ещё хватил сил улыбнуться:
– Вот это будуар! Прямо спальный вагон!
Лицо горело огнём, колени выкручивала неведомая сила, которую много лет спустя, медицинские эскулапы квалифицируют, как застарелый ревматизм, но душа то пела! Это был его час!