«Народная дипломатия». Перезагрузка

z_003

Всего в два дня уместился поток заставивших обратить на себя внимание новостей и событий, произошедших в мире, в стране и нашем городе в середине июля, когда большинство магаданцев было в отпусках.

В США по подозрению в шпионаже задержана россиянка Мария Бутина и наша консульская служба искала попытки с ней связаться.

Президент Российской Федерации В.В. Путин дал интервью американскому телеканалу Fox News, корреспондент которого предъявил нашему лидеру пакет документов, якобы доказывающих вмешательство России в американские выборы.

Две магаданские структуры, относящие себя к независимым и специализирующиеся, в основном, на негативном освещении советской и российской действительности, восторженно анонсировали в соцсетях визит в Магадан аляскинской делегации по каналам «народной дипломатии» с презентацией книги Дэвида Рамсера «Растопить ледяной занавес». Хотя со словом «независимые» надо быть осторожнее. Если прислушаться к британской журналистке Френсис Сондерс, автору книги «ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны», вышедшей в 2013 году, это слово может быть опасным в плане попадания под влияние иностранных грантов.

Связаны ли все вышеуказанные события с состоявшейся 17-го июля встречей президентов Трампа и Путина в Хельсинки? Но как бы оно ни было, на фоне этого, позиционируемого как добрососедский, американского визита на Дальний Восток, вышеуказанное интервью и задержание россиянки в США высвечивают Россию в несколько негативном свете. Мол мы… А вы!

И в тексте книги много намёков на это. В.В. Путину ставится в вину, что он «закручивает гайки», затрудняет деятельность некоммерческих организаций и гражданского общества, «продолжает критиковать США» (а что ему ещё делать на фоне санкций?), и наша страна становится более закрытой.

Вывод о необходимости шагов по улучшению отношений между нашими странами, которые должны быть предприняты на национальном уровне, автор сопровождает словами «вот где проблема», сказанными мэром Уэлена В. Каревой. И как в голливудском сценарии, с расчётом на образное мышление читателя, подчёркивает, что со стены её офиса «смотрит вездесущий президент Путин».

В то же время, согласно приводимой им же статистике, из числа 4800 аборигенов, посетивших Аляску с 1993 по 2015 гг., самое большое количество визитов (1008) зарегистрировано в 2013 году. То есть в президентство Путина.

В те же самые дни визита американской делегации только в Магадане произошли следующие события:

  • открытие японской аллеи в городском парке;
  • установление таблички на мемориале «Маска скорби» в память о спасении японцами во время Второй мировой пассажиров затонувшего у берегов Японии советского судна;
  • открытие мемориала армяно-российской дружбе;
  • дискуссия о ремонте «Маски скорби» и добавлении к ней «Музея ГУЛАГа» на месте здания бывшей пересыльной тюрьмы, как доказательство продолжения нашей вот уже шестидесятилетней борьбы с «советским тоталитарным прошлым», что так нравится Госдепартаменту.

К отмеченному стоит добавить и событие планетарного масштаба – завершение в эти же дни чемпионата мира по футболу, проходившего в России

Это тоже свидетельства закрытости и агрессивности?

А, может, наши соседи проявляют ревность или озабоченность тем, что Россия разворачивается в другую сторону?

Какова же всё-таки цель этого визита и книги?

То, что он гуманитарный, стало вызывать сомнение с самых первых минут. Ведь, если в мероприятии обозначается гуманитарная составляющая, то приглашают, как правило, писателей, артистов, музыкантов… Но не было этого. Было немного другое, заставляющее усомниться в истинных целях визита.

На презентации я оказался не по приглашению, а по своей воле. И если б не пытался в течение нескольких лет безуспешно (видимо, наша точка зрения по данному вопросу не интересна) наладить взаимоотношения с американской стороной в вопросах изучения истории Ленд-лиза, то, наверное, и не пришёл.

Бегло ознакомившись с содержанием книги Д. Рамсера, я сделал вывод, что это американский взгляд на события 90-х прошлого века, и со своей стороны предложил их российскую трактовку, обозначенную в ряде очерков из двух выпусков редактируемого мною альманаха «Место действия – Колыма», а также в журналах «На Севере Дальнем», и «Колымские просторы», «Мир Севера». Предложил провести аналогичную презентацию этих материалов на Аляске. Со мною согласились с условием, что переведу эти материалы на английский. Типа: «Если Вы так хотите – пожалуйста!» И всё. Никаких предложений о помощи. А казалось бы – любая инициатива в развитии контактов по линии народной дипломатии должна поддерживаться. Особенно теми, кто первым проявил к этому интерес.

С другой стороны, присутствовавшему на встрече учёному, вспомнившему научные контакты в рамках «народной дипломатии», предложили написать книгу и даже возможного соавтора (куратора?). Подчеркнули, что с такой темой он может рассчитывать и на грант. И даже дали визитки. Получается, учёный их заинтересовал, в отличие от писателя. Вот и вспоминаются «девяностые» как период утечки «мозгов» за океан.

Стоит обратить внимание читателя на то, что все выводы в своей статье там, где не будет соответствующих ссылок, я буду делать на основании впечатлений от прочтения книги и её презентации.

В дискуссии с сопровождавшими автора людьми я услышал, что он не политик, а писатель, учёный, и это следует иметь в виду, оценивая содержание того, что он написал, и, замечая имеющиеся недочёты и неточности. Но, позволю с этим не согласиться.

В аннотации к книге говорится, что Д. Рамсер работал старшим советником двух губернаторов Аляски и «не только наблюдал, но и участвовал во многих ключевых событиях последних десятилетий». Разве это не политик?

Если говорить, что книга соответствует представлениям рядового американца о России, то они в определённой степени нуждаются в корректировке. О том, что на Западе и за океаном население зомбировано в большей степени, я сделал вывод ещё раньше.

Три года назад, в рамках подготовки литературного вечера по творчеству магаданских поэтов, я связался с родственницей одного из них, в настоящее время проживающей в США. В завершение разговора по теме, собеседница предложила пообщаться со своей мамой, которая этого пожелала, поскольку тоже бывшая россиянка – эмигрировали в начале девяностых с мужем – программистом (что-то много от нас программистов уехало). А она сама, кстати, работник комсомольского аппарата. Даже зовут Сталина.

Первым, что прозвучало из её уст после приветствия: «Мы здесь живём хорошо, никто нас не притесняет». И тут же нападки на нашего президента всё в том же стиле зажима гражданских свобод. И всё только по её инициативе. Никаких наводящих вопросов я не задавал, ни к чему не провоцировал и их президента не задевал.

Об американском взгляде на нашу страну, даже не на страну – на наш регион, можно сделать вывод и по недавно вышедшему на экраны фильму «Миссия невыполнима. Последствия», где сюжет завязывается вокруг ядерных материалов, похищенных якобы с одной из военных баз на Колыме.

В своё время от почётного председателя магаданского общества «Мемориал» Мирона Марковича Этлиса, которому его заокеанские друзья периодически передавали небольшие суммы денег (он называл их почему-то «подачками»), я услышал такую фразу: «Американцы ничего без выгоды для себя делать не будут». Кстати, также он отозвался и об «операции» по возвращению в СССР Александра Солженицына в Россию, назвав её «проектом Би-Би-Си».

Говоря о целях реанимирования процесса «народной дипломатии», можно сделать предположение, что это, скорее всего, усилившийся в мире интерес к Арктике, большая часть которой принадлежит России или, как сказано «автором – не политиком», «контролируется Россией».

Собственно, данный интерес не скрывался ни в книге, ни на презентации. Д. Рамсер в своём выступлении даже отметил, что «у России аж двадцать ледоколов, а у США только два». Беспокоит его и, видимо, Соединённые Штаты, «присутствие в Арктике Китая», который «создаёт свой современный ледокольный флот».

Рассказывая об одном из участников процесса приобретения Аляски Соединёнными Штатами госсекретаре Уильяме Стюарде Д. Рамсер пишет, что тот «предвидел важнейшую роль, которую новая территория может сыграть в продвижении глобальных американских интересов». А эпиграфом к первой главе книги взяты слова генерала США Билли Митчелла, сказанные в 1935 году: «Я верю, что в будущем тот, кто владеет Аляской, будет владеть миром. Я думаю, что это самое стратегически важное место в мире». Претензия на мировое господство?

Тема интереса к Арктике звучит и в отзывах на книгу, опубликованных в её начале:

Фран Улмер, председатель Арктической исследовательской комиссии США, вице-губернатор Аляски в 1994-2002 гг.

«Он (Рамсер – П.Ц.) делает правильный вывод, что Арктика – самая многообещающая область для будущего американо-российского взаимодействия, и очерчивает дорожную карту для достижения этой цели».

Мэтт Рожанский, директор Института Кеннана при Центре Вудро Вильсона:

«Книга Рамсера определяет схему сотрудничества в Арктическом регионе, которое необходимо не только для освоения его драгоценных ресурсов, но и для решения существующих угроз национальной и глобальной безопасности».

Собственно, этот интерес, возникший, скорее всего не на пустом месте, должен прозвучать и неким предупреждением в наш адрес – а правильно ли, рационально и рачительно, расходуем мы наши ресурсы? Ведь заимствовать пытаются чаще всего то, что плохо лежит и что внешне вроде бы не нужно и бесхозно.

Можно спрогнозировать и способ, по которому будет реализовываться интерес нашего соседа к нашей арктической территории. Это можно сделать по высказываниям автора на презентации и по содержанию книги об общих «аборигенных» северных корнях России и США, а также о том, что одной из главных целей и главных побед «народной дипломатии» девяностых было воссоединение родственных связей между берегами.

То, что это возможный предлог, проговаривается там, где повествуется о директоре авиакомпании «Аляска-Эрлайнз» Брюсе Кеннеди. Тот якобы полагал: «…что регулярное сообщение через пролив может стать коммерчески успешным расширением воздушных маршрутов его компании и считал своим моральным долгом воссоединить Аляску и Дальний Восток, чтобы помочь семьям аборигенов (выделено мной – П.Ц.). Здесь чётко просматриваются и цель, и средства.

Примечательно, что в предлагаемом читателю перечне достижений, о которых Американо-Российский центр в 2008 году отчитался перед сенатором Стивенсом, пункт о количестве воссоединённых семей не значится, хотя с этого вроде бы всё начиналось на словах. На первом месте в отчёте – количество предпринимателей, чиновников и руководителей некоммерческих организаций, прошедших обучение в центре. Таких насчиталось 62000. При этом число россиян, посетивших Аляску в рамках культурных и образовательных обменов на два порядка меньше – всего более 600 человек, а российских студентов, прошедших обучение бизнес-администрированию в Университете Аляски всего более 100. Как говорится, статистика вещь упрямая, и в данном случае она показывает, что в действительности для наших соседей главное и стоит на первом месте.

С учётом того, что в новом витке «народной дипломатии», скорее всего, будет разыгрываться национальная карта, в книге даётся понять, с кем при этом не следует дружить, а с кем стоит.

В этом смысле интересна подача материалов. Делается это вольно или невольно, или под влиянием американского менталитета, но просматриваются попытки максимально поставить под сомнение российские достижения и подчеркнуть недостатки.

Так, в отношении Витуса Беринга подчёркивается, что это датский мореплаватель, нанятый Петром Первым, а распространённый в России его портрет вызывает сомнение в принадлежности Берингу.

Сообщается, что название бухте Лаврентия дал англичанин Джеймс Кук, посетивший эти места в 1778 году. А о землепроходце Тимофее Перевалове, который впервые нанёс её на карту за тридцать лет до этого, умалчивается.

С другой стороны, посол России Эдуард фон Стёкль, отметившийся («по слухам») возможной дачей взяток американским должностным лицам при продаже Аляски – русский. Хотя он был женат на американке и его неблаговидное поведение можно отнести и к её влиянию.

Русские охотники за пушниной, продвигаясь на восток, поступали с сибирскими народами «так же, как и европейские колонизаторы» – «порабощали и убивали их западными болезнями». Североамериканские земли они эксплуатировали «агрессивно», а детей и женщин аборигенов брали в заложники, чтобы заставить мужчин работать на себя. Они «быстро поняли, что охота на морского зверя требует совершенно иных навыков, чем установка капканов на соболя», и, видимо из-за отсутствия способностей им научиться, «подчинили аборигенов и заставили их охотиться на себя».

А «один историк той эпохи» (так в книге) написал: «Последние минуты русского правления прошли в том же духе некомпетентности и неудачи, что и предыдущие восемьдесят лет». Речь идёт о спуске российского флага, который при этом застрял, и трое русских солдат едва справились с ситуацией. Зато пятнадцатилетний сын американского офицера легко поднял национальный флаг США.

В числе причин, которые могли оказать, но не оказали негативного влияния на операцию по перегону лендлизовских самолётов советскими лётчиками через Сибирь, подчёркивается «потребление алкоголя». А вообще, с «церемонными японцами» саке «пригубляют», а с «бесцеремонными русскими» «хлещут дешёвую водку».

Хотя про нашу водку можно и продолжить. Мы сами поддерживаем в мире имидж «хлещущих». Это зелье является одним из основных товаров, рекламируемых Россией на международных спортивных соревнованиях. Может оно способствует здоровому образу жизни?

Внешний облик советских чиновников сопоставляется с представителями итальянской мафии: «зализанные волосы», «чёрное кожаное пальто», «выглядел так, словно только что прибыл со съёмок «Крёстного отца». В описании внешности руководителя советской делегации подчёркиваются отрицательные признаки – «нос картошкой» и «неловкая улыбка». Такой литературный приём применяется, дабы вызвать неприятие у читателя к персонажу.

Почти всё советское и российское в книге означает плохое. «Никто не хотел полагаться на советские технологии, чтобы сообщить о крупнейшей за многие годы международной новости» (речь о так называемом «перелёте дружбы»; кавычки не мои – автора книги). «Неточные карты Чукотского полуострова». Трап, который подали к самолёту – «шаткий». Русские рокеры были обуты в кроссовки «Рибок».

Советские гости, привыкшие к «хрящеватой жирной колбасе», были впечатлены «качеством и разнообразием колбас». (Наверное, это и есть самый настоящий потребительский подход к жизни. Зато тогда наша колбаса пахла мясом, и было много чего другого хорошего, что мы потеряли).

Подчёркивается, что советские журналисты опоздали на момент пересечения экспедицией «Берингов мост» так называемой линии перемены дат, и для них «пришлось повторить этот переход».

А авиадиспетчеры местного внутреннего аэропорта не знали английского. – Господа! Вы куда летели? Почему не позаботились взять на борт человека, знающего язык страны назначения? Наверное, это и есть присущая американцам самонадеянность, что они самые лучшие и все их везде ждут с восхищением и распростёртыми объятиями. То же самое можно сказать и о жене губернатора штата, которая, направляясь за границу, забыла паспорт. Плохо подготовились! Проявили неуважение к соседу.

Сам автор совершает в Россию долгосрочные поездки, чтобы «жить и работать в этом невыносимом, но завораживающем месте». Как любитель острых ощущений что-ли?

Если человек автору понравился чем-то (а чем – наверное, что-то полезное делал для американской стороны), он априори не может быть русским. Так, глава посёлка Провидения Олег Кулинкин становится «моложавым грузином» (?).

При критике советских технологий, тем не менее, сообщается о преимуществах Советского Союза в сооружении судов ледового класса, с помощью которых только и удалось освободить китов, застрявших в прибрежных водах Аляски в конце 1988 года. Также автор не скрывает, что советский долг другим странам, составлявший в середине девяностых 60 миллиардов долларов, выплачивала добрая плохая Россия, в том числе за вновь образованные на территории распавшегося СССР хорошие государства.

Подозрительность, милитаризованность и агрессивность россиян подчёркивается в сюжете с проверкой документов у подполковника в отставке, заместителя директора АРЦ Р. Хоуэлла во время его визита в Хабаровск в 2003 году. Однако он, в отличие от «агента влияния иностранных правительств», въехавшей в США по студенческой визе, Марии Бутиной, подвергся всего лишь «четырёхчасовому допросу».

А как нам было поступать, если автор, с другой стороны рассказывает о том, что правительство США вкладывало миллионы долларов в строительство военных баз на Аляске, население штата увеличилось вдвое благодаря военным, а его географическое положение стало стратегическим пунктом в борьбе против «красной угрозы»? Естественно, визит любого иностранного военного вызывал повышенный интерес.

И не надо забывать, что единственным (дай Бог, чтобы это так и осталось!), кто допустил боевое (или гражданское – судя по погибшим?) применение ядерного оружия по его назначению, это США. Однако почему-то даже в дни взрывов, 6-го и 9-го августа, слово ГУЛАГ в мировых СМИ звучит чаще.

В 2016 году и сам Д. Рамсер попадает в поле зрения российских пограничников как лицо, находившееся в погранзоне без специального пропуска, по ошибке забытого переводчиком (уже система!) в другом населённом пункте. Задерживается на 16 (!) часов и подвергается штрафу в размере 500 рублей. Почему такие оплошности, если вы заранее знали, что едете в страну-агрессор?

Вместе с тем, при всей своей «подозрительности», советская сторона разрешила членам американской делегации посетить «закрытый порт Владивосток» и «сфотографировать десятки военных кораблей», а также территорию заставы на острове Ратманова, где они даже увидели антенны, направленные в сторону «линии перемены дат». А вот данных о посещении советскими людьми военных подразделений США с антеннами, направленными на СССР и Россию, почему-то нет.

При акценте на подозрительное отношение к иностранцам со стороны советских органов, сами американцы, и автор это не скрывает, использовали экспедицию «Берингов мост» для исследований в интересах НАСА и армии США. Факты назначения в Номе Службой иммиграции и натурализации США своего «самого северного» агента, «чтобы контролировать перемещения через залив», а также наличие в свите губернатора Аляски во время его визита в СССР целого генерала и прибытие делегации на военном самолёте (не исключено, соответствующим образом оборудованном) автора не настораживают.

В логистику мероприятия по сохранению культуры коренных народов летом 2016 года была включена оплата перелёта американских таможенников на остров Святого Лаврентия «для обработки документов российских гостей».

Американка Дарлин Орр, находившаяся в России по каналу дружественных связей, «игнорируя запрет на посещение закрытых территорий», «оделась, как русская женщина и отправилась в долгую автобусную поездку на побережье, где провела день, собирая водоросли и грибы». Получается, контроля-то никакого и не было, и её даже не задержали за несомненные признаки шпионажа, которые, с другой стороны, усмотрели в поведении россиянки Марией Бутиной у них, в США, в наши дни.

Президент авиакомпании «Аляска Эрлайнз» Чарльз Ф. Уиллис-младший в 1970 году получает разрешение на рейсы в СССР только «благодаря связям в Вашингтоне и впечатлющей устойчивости к водке». Что это за связи и для чего нужна такая устойчивость, остаётся только догадываться. Возникает также вопрос, с какой целью участница этих рейсов жена члена Конгресса Пегги Бегич, проживая в гостинице в Ленинграде, «нарушала советский обычай, давая чаевые своим «ключницам», чтобы не сдавать, как это положено, ключи от своего номера дежурной.

Поддержку в установлении научных отношений с Дальним Востоком оказывал сенатор Стивенс, который с 1968 года «был ориентирован на военные вопросы».

Заместителем руководителя Американо-Российского центра являлся отставной полковник американской армии Расс Хоуэлл, выпускник Военной академии США.

Дейв Роуз, проводивший семинары в России в рамках проектов перехода российских дальневосточных регионов к «экономике свободного рынка», каждый раз по возвращению из России «отчитывался перед агентом ФБР».

«Вдумчивый вашингтонский Центр стратегических и международных исследований» в качестве первого шага реформы международного Арктического совета видит расширение сферы его полномочий «за счёт военных вопросов и вопросов национальной безопасности».

На фоне сегодняшних обвинений России во вмешательстве в американские выборы будто явка с повинной читается рассказ о том, как «аляскинцы» помогли стать губернатором Чукотки Р.Абрамовичу. Поначалу на данную должность рассматривалась кандидатура бывшего сенатора, сотрудника Университета Аляски В.Фишера, имевшего двойное американо-российское гражданство. На этом этапе проводились переговоры с «ведущим китобоем Чукотки» (фамилия не называется) и Р.Абрамовичем. Но спустя некоторое время последний сам решил баллотироваться на должность главы округа. Незадолго до выборов через сенатора Стивенса поступило ассигнование в 5 миллионов долларов на новый проект «Аляскинская программа развития Чукотки». Эта сумма наверняка больше, чем подарки, полученные Стивенсом от Б.Аллена за помощь в сделке на Сахалине, помешавшие, как отмечает Д.Рамсер в своей книге, ему в предвыборной гонке в 2008 году.

Первые впечатления у автора от посещения по каналам «народной дипломатии» Нижнего Новгорода – это «город был центром производства истребителей «МиГ» и атомных подводных лодок», «он долгое время был закрыт от приезжих с Запада, чтобы защитить государственные секреты». В число лучших десяти достопримечательностей Нижнего Новгорода, на которые в первую очередь обратил бы внимание обычный турист, указанные объекты не входят. Да и в другие десятки тоже.

Основная характеристика Камчатки аналогична – она долгое время была закрыта «от приезжих с Запада из соображений военной безопасности».

При посещении в 2016 году села Лаврентия автор также в первую очередь останавливает своё внимание на заброшенной радарной станции, которая во время холодной войны «должна была предупредить враждебные действия со стороны Аляски».

Сообщая о принятом в России законе, запрещающем российским организациям принимать платежи от западных компаний, если они не зарегистрированы в качестве иностранных агентов, он оговаривается: «Мало, кто захочет сделать такой шаг». Возникает сразу два вопроса:

  • Откуда такая щедрость, если капиталист ничего не будет предпринимать, не предвидя в результате своих действий прибыли?
  • Получается что тот, кто опасается «сделать такой шаг», осознаёт, что его действия направлены против России?

В рассказе о контактах Д. Рамсера с физиком Борисом Немцовым становится понятно, почему на гибель некоторых известных общественных деятелей (такие факты свойственны не только российской действительности) официальные структуры США реагируют возмущённо, а другие случаи, даже более яркие и значительные, обходят молчанием. Скорее всего, это связано с утратой позиций влияния. И если противостояние между нашими странами до сих пор актуально, то книга Д. Рамсера может явиться хорошим подспорьем для российских спецслужб – все её положительные герои должны заслуживать их внимания.

С другой стороны, гибель некоторых российских «оппозиционеров» с последующим развязыванием в западных СМИ антрироссийских кампаний позволяет выдвинуть вполне правдоподобную версию о том, кому выгодна эта гибель. Особенно после того, как человек лишается возможностей влиять на интересующие Запад процессы в России. Или, как говорят в спецслужбах, «вырабатывается».

Впрочем, говорить о влиянии таких людей на какие-то процессы можно только условно. Как правило, оно незначительно, а информация, направляемая за рубеж об их деятельности в нашей стране, полна приписок с целью повышения вероятности получения очередных грантов (расходование оных тоже ставит много вопросов, но пример приведу ниже).

Вспоминается некогда известный в Магадане правозащитник, действовавший как раз в период «народной дипломатии» и даже выпускавший газету, где размещалась, в основном, непроверенная информация, как сейчас это делают отдельные блогеры. Заблуждаясь в собственной значимости, он решил получить оценку своей деятельности не где-то там, а в самом компетентном ведомстве – областном управлении госбезопасности, и обратился туда с вопросом – «почему эта структура им и его друзьями не занимается?» Но получил сильное разочарование. Оказалось, потому, что их влияние на оперативную обстановку не ощущается. Правозащитник уехал в США и где-то там потерялся – для тамошних борцов он нужен был только в России.

Компрометацией идеи «народной дипломатии» можно назвать тот факт, что во время пересечения экспедицией «Берингов мост» линии перемены дат спецслужбы США исподтишка «работали» с двумя журналистами-перебежчиками, внедрившимися в состав нашей делегации, чтобы попросить «политического убежища», и укрывали их. Кстати, за данную «операцию» группа американских гвардейцев даже получила поощрения. Собственно, это ещё раз подчёркивает версию, что идея «народной дипломатии» для наших соседей, скорее всего, лишь ширма.

Конец истории с журналистами-перебежчиками приблизительно такой же, как и с вышеупомянутым правозащитником. Как пишет Д. Рамсер в своей книге, они «вскоре после отъезда с Аляски в 1989 году исчезли из общественного поля зрения». Можно сказать, их бегство использовали как информационный момент, и после они стали не нужны.

А советские пограничники с перебежчиками поступали по-другому. Со слов командира пограничного подразделения на острове Ратманова (Большой Диомид) подполковника В. Старукова в отношении американских перебежчиков его подчинённые проводили стандартную процедуру: «Мы их отправляем обратно».

Как героический поступок и миссия доброй воли в книге преподносится до конца не согласованный с соответствующими советскими службами так называемый «перелёт дружбы» в 1988 году по маршруту Ном (Аляска) – посёлок Провидения с большой группой старейшин коренных народов. Что это было? Наплевательство на международные нормы или провокация, с целью которой намеренно не довели до низовых диспетчерских и военных подразделений и самих участников полёта информацию о его разрешении («документы потерялись в дебрях советской или американской бюрократии»)?

Мне довелось общаться с офицером, принимавшим участие в разборе этого происшествия. Внешне, на экранах ПВО, оно выглядело как вторжение и могло закончиться трагически. Кстати, в предисловии к своей книге Д. Рамсер отмечает, что американцы это понимали. Но, однако же, пошли на данную авантюру!

Думаю, версия о провокации вполне уместна. Если бы она завершилась катастрофой, то официальным структурам и бизнескругам США удалось бы намного легче и дешевле получить то, чего они добивались, поддерживая и используя политику открытости. Да и соответствующие технические военные службы США, наверняка, повысили свою осведомлённость, наблюдая за работой наших ПВО в боевом режиме. В общем, акция для наших соседей была беспроигрышной в любом смысле.

Здесь же, к месту приводится трагическая ситуация со сбитым советскими силами ПВО в 1983 году южнокорейским авиалайнером, следовавшим из Анкориджа в Сеул. Может, эту оговорку и следует рассматривать в подтверждение версии, что за данным событием стояли спецслужбы США?
Впрочем, провокации со стороны иностранцев, прибывающих в нашу страну с целями, выходящими за рамки туристических, можно считать обычным делом.

На проходившем в июне 2017 года в г. Магадане форуме «Петербургский диалог», известный немецкий режиссёр Марио Демулин поделился о том, как снимал фильм по воспоминаниям Е. Гинзбург в Ягоднинском районе, не имея соответствующей аккредитации. Причём, этого фильма на русском языке нет, а показанные в нём интервью с некоторыми нашими гражданами на иностранный переведены не верно, так, как выгодно преподнести западному обывателю. А если б Марио «повязали», то, наверное, получился бы ещё один интересный фильм для той же аудитории.

О подозрительности самих американцев можно говорить много. «Агентов КГБ» они могут увидеть где угодно.

В советской делегации, посетившей Аляску в ответ на «перелёт дружбы», американцы пытаются вычислить «наблюдателя из КГБ». Щелчки в телефоне или сложности со связью означают для них наличие прослушивающей аппаратуры, чёрная «Волга» – принадлежность тех, кто в ней едет, к КГБ. Упаковки от советских сигарет, возможно выброшенные на берег острова Святого Лаврентия морем, указывают на якобы несанкционированное его посещение «русскими военными разведчиками». А Национальная гвардия США даже хранила «толстую папку сведений», подтверждающих интерес советской стороны к противоположному берегу, в том числе с использованием НЛО.

Как это объяснить, если принимать во внимание, что из всех психологических симптомов причастности кого-либо к противоправной деятельности на первом месте стоит «проявление отрицательной реакции на какой-либо признак, в той или иной степени указывающий на правоохранительные органы, или попытки их вычислить»? Это чрезмерная подозрительность или мания преследования? Или подтверждения взяты из «кухонных разговоров» тех же журналистов-перебежчиков и подобных им?

Собственно, в чрезмерной подозрительности соседей можно увидеть повышенную оценку возможностей нашей сегодняшней власти и её правоохранительных структур, что не может не радовать и не льстить, как своеобразная форма уважения.

Но, тем не менее, надо признать, что противостояние спецслужб в период развития «народной дипломатии» было. И, наверное, фантастически, а может даже шизофренически смотрелась бы идея встречи ветеранов данного противостояния с той и другой стороны. Хотя, наверное, это во многом помогло бы снять взаимное напряжение и подозрительность, что в будущем в острой ситуации, если таковая вдруг возникнет, удержит кого-то от нажатия соответствующей кнопки. А анализируя все события вокруг «перелёта дружбы» я бы, наверное, добился установления того советского военного, который в пиковой ситуации возможного вторжения принял правильное решение и не допустил трагического развития событий. Думаю, он заслуживает поощрения и с той, и с другой стороны.

В описании советской и российской действительности дело доходит до откровенных «фейков», говоря современным языком.

Один из журналистов-перебежчиков не смог с первого раза поступить в ВУЗ якобы из-за недостаточного количества «упоминаний Ленина и коммунистической партии» в сочинении на тему «Ответственность журналистов и писателей за правду в их произведениях». Данную информацию могу опровергнуть личным опытом. При поступлении в Уральский политехнический институт в 1977 году на письменном экзамене по литературе я выбрал свободную тему сочинения «Дороги, которые мы выбираем» и в содержании, надеясь, что это будет расценено соответствующим образом, не поскупился на комплименты в адрес «партии и правительства». Оценили. Поставили по литературе «удовлетворительно» – за излишнюю «пафосность и лозунговость».

Представителей американской стороны из совета Северо-Восточного Международного Университета увольняет ни кто иной, как сам Президент Путин. Усыновлять американцам российских сирот в 2013 году запрещает тоже он. Почти как в случае с бывшим руководителем нашего государства Иосифом Виссарионовичем Сталиным, которому сейчас лично приписывается многое, хотя по многочисленным архивным источникам он был против таких вещей.

Судя по содержанию документа, И.В. Сталина здесь прежде всего можно обвинить в жестокости, а не в культе личности.Судя по содержанию документа, И.В. Сталина здесь прежде всего можно обвинить в жестокости, а не в культе личности.

Уж не имеем ли мы дело с тем, что зарубежные политики из-за своей недальновидности и подозрительности сами того не желая формируют нечто похожее на новый культ личности?

Относительно запрета в усыновлении российских сирот иностранцами необходимо уточнить, что это связано с действиями отдельных лиц, использовавших канал «народной дипломатии» в личных интересах, устроить в данной сфере прибыльный бизнес. А один магаданский литератор даже написал рассказ, в котором места, куда уезжали колымские сироты, усыновлённые иностранцами, удачно накладываются на расположение клиник по пересадке органов. Но его можно простить – ведь творческий человек имеет право на вымысел. Как, к примеру, Солженицын или Шаламов – нас же заставляют их понимать и принимать.

Д. Рамсер ошибочно или по не знанию, доверяя отдельным нашим историкам и журналистам, следующим коньюнктуре, относит территорию Колымы к ГУЛАГу. История и без того наука приблизительная, поэтому, если есть точные факты, их нужно принимать во внимание. А они таковы.
В соответствии с приказом НКВД № 00641 от 29 сентября 1938 года ГУЛАГ и «Дальстрой» входили в структуру центрального аппарата данного ведомства как самостоятельные главки. В связи с этим название «Музей ГУЛАГа» в Магадане, рассказывающий о «Дальстрое», будет не точным, и «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся», как отзывается слово «маска» в названии мемориала жертвам репрессий, о чём уже неоднократно говорилось и писалось .

Есть большая вероятность в том, что служащий в Магадане – «бывшем городе ГУЛАГа» – католический священник отец Майкл Шилдс, о котором рассказывает автор, в своей книге «Мученики Магадана» и проповедях ориентируется на не совсем невинных бывших заключённых. Известно, что на постоянное жительство в Магадане после освобождения из особого лагеря оставались многие бывшие пособники гитлеровцев, опасавшиеся мести за содеянные злодеяния в своих родных местах в западных регионах СССР, где больше распространено католичество. И у каждого из них своя легенда, за которой скрыты настоящие преступления. Хотя сейчас на Западе таких преступников принято относить к «вооружённому национальному сопротивлению» «коммунистической диктатуре».

Возвращаясь к вопросу возможных приписок при получении иностранных грантов некоммерческими организациями для работы в России, возникает интерес, откуда М. Шилдс взял приводимые в книге Д. Рамсера цифры о том, что «в среднем российская женщина делает пять абортов в жизни, а на каждые десять рождений в России приходится тринадцать абортов»? Судя по опросу моих родственниц и знакомых, которые все отрицают причастность к этим средним данным, в нашей стране должны быть женщины, делающие десятки и сотни абортов. А говоря о нравственности наших людей, то есть о том, что мы теряем, перестраиваясь на капиталистические отношения, следует привести выдержку из служебного документа СД (опубликовано в «Литературной газете»):

z_005

«Сообщения из рейха об образе русского у германского населения: «У остарбайтеров ярко выражены чувство семьи и высокая нравственность поведения». Здесь же говорится, что многие молодые женщины, угнанные в Германию из Советского Союза, не имели половых контактов, то есть были девушками. Процентное соотношение удивило даже тогдашних европейцев. Конечно, в условиях разнузданых свобод мы от этого постепенно уходим, но совсем пока не ушли, что ещё раз указывает на необходимость более пристального анализа приведённой Д. Рамсером статистики.

Как-то странновато сегодня, на фоне обсуждения в России пенсионной реформы и разговоров о демографической яме 90-х, читается приводимое Д. Рамсером высказывание одного из ведущих ротарианцев: «Мы много работали с детьми и стариками, потому что при коммунистической системе именно они оказываются брошенными».

Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 26-го сентября 1967 года возраст выхода на пенсию по старости в Советском Союзе снижен для мужчин - до 60 лет, для женщин - до 55 лет. 1967 год - середина демографической ямы 1960 - 1975 гг. В этот период не родились дети погибших в Великую Отечественную.Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 26-го сентября 1967 года возраст выхода на пенсию по старости в Советском Союзе снижен для мужчин – до 60 лет, для женщин – до 55 лет. 1967 год – середина демографической ямы 1960 – 1975 гг. В этот период не родились дети погибших в Великую Отечественную.

Как и в некоторых современных новостных сообщениях, негативно освещающих политику и экономику Китая, в чём просматривается участие заокеанских соседей, в книге также делается попытка «укусить» этого экономического конкурента США, интересы которого на территории Магаданской области пересекаются с американскими: «Китайские торговцы платили за выдру в четыре раза больше, чем за соболя, создавая тем самым предпосылки для агрессивной русской эксплуатации североамериканских земель в следующем веке».

На фоне «вмешательства России в американские выборы» иначе, чем поощрение сепаратистских настроений в богатом нефтью регионе, не назвать приводимые автором слова губернатора Сахалина И. Фахрутдинова, якобы во время приёма груза американской помощи сказавшего уцелевшим после трагического землетрясения жителям Нефтегорска, что помощь из далёкой Москвы уже в пути (выделено мной – П.Ц.). При этом тогдашний губернатор Аляски Т. Ноулз «отметил особую связь Аляски и Сахалина». Здесь же словами А.П. Чехова «теперь я видел Сахалин, и это ад» подчёркивается использование Россией острова, как места каторги. И следом: «Ещё через век этот остров всего в 30 милях к северу от Японии стал самым посещаемым и важным дальневосточным пунктом назначения для аляскинцев». Становится понятным, почему Западу выгодно признание нами значительной части своей территории (так называемый треугольник скорби: Магадан-Екатеринбург-Воркута) лагерной Россией. А чтобы подчеркнуть, что мы ничего кроме каторг и ГУЛАГов строить не умеем, и для разработки расположенных на этой территории богатых (больше, чем где-либо на планете Земля) залежей полезных ископаемых нужен другой хозяин.

«Особое историческое родство Аляски и Дальнего Востока России, в частности, одинаковое чувство независимости от столиц своих стран и стремление решать проблемы на месте» Т. Ноулз подчеркнул и на конференции в Анкоридже в 2002 году (выделено мной – П.Ц.). А преподавателя Л. Рокхилла, «влюбившегося в Россию» «захватило общее наследие Аляски и России».

В очень пессимистичных тонах автор описывает послегорбачёвскую Россию. Хочется спросить – не ожидали, заигрались? И привести одно мудрое изречение, приписываемое Железному Канцлеру Бисмарку: «Никогда ничего не замышляйте против Росиии, потому что на каждую вашу хитрость она ответит непредсказуемой глупостью».

Думаю многое, что хотели получить США, поддерживая в нашей стране политику открытости, не удалось добиться, поскольку они сделали ставку не на тех людей. В то смутное время у нас на первый план и ключевые посты выдвигалось очень много «перестроившихся» бывших работников совпартаппаратов застойного набора. А это большей частью приспособленцы – «ни вашим, ни нашим», в основном для себя. Подтверждением этому служат приводимые автором слова о поведении «наших за рубежом» энтузиаста строительства на Колыме производств по переработке оленины Дуга Драма: «Советские участники, казалось, больше интересовались развлечениями и покупками, чем переговорами».

Хочется вспомнить некого активиста по защите прав коренных народов (от кого?) по фамилии Халчмыкин, о котором около десяти лет назад писала магаданская газета «Колымский тракт», занявшего у своих соплеменников крупные суммы денег и скрывшегося с ними в США. По данным источников в правоохранительных органах, на выделенные «для подъёма жизненного уровня аборигенов» иностранные гранты Халчмыкин организовал бизнес по поставкам в Россию подержанных японских автомобилей, вступил в конфликт с конкурентами из криминальной среды, из-за чего и вынужден скрываться.

Есть опасность наткнуться на таких людей и в будущем. Мне кажется, если б соседи работали с настоящими, истинными патриотами, даже антиамериканистами, польза от «народной дипломатии» была бы реальной и обоюдной.

На фоне «русских агрессоров» американцы, завладев Аляской, не «убивали» аборигенов болезнями, а всего лишь «заражали». Не спаивали местное население, а только «продавали дешёвые товары, особенно алкоголь, эскимосам и чукчам за мех и бивни».

Но надо отметить, что русские это не одобряли, поскольку, как пишет Д.Рамсер, такие торговцы назывались русским словом – «хищники». Как ещё одну оговорку автора, неодобрение подобного поведения нашими соотечественниками и их заботу о здоровье местного населения следует расценивать также приводимый в книге факт обмена в 1938 году между правительствами СССР и США меморандумами, согласно которым запрещался ввоз на территорию Советского Союза наркотиков и алкоголя.

При заботе о культуре местных народов, сквозящей через всё содержание книги, странновато, нелогично и по русофобски смотрится поставленная перед прибывшими на Аляску после её покупки американскими миссионерами задача – удалить из среды коренного населения остатки русской культуры, начиная с православия. Какие-то ассоциации возникают с нынешними событиями на Украине – не правда ли? Заметим, что тогда ещё не было ни Путина, ни Сталина, ни ГУЛАГа, ни Советского Союза с его социализмом, и они даже не планировались. А ненависть ко всему российскому и русскому уже культивировалась. Поэтому и сегодня, наверное, дело не в плохом Путине.

Однако наличие у советских эскимосов традиционных татуировок на лице и их отсутствие у прибывших в 1988 году «рейсом дружбы» американских родственников указывает на то, кто всё же больше преуспел в вопросах сохранения культуры северных народов.

По утверждению Д. Рамсера, в советское время общение на национальном языке не поощрялось. На снимке всего лишь очень малая часть книг, выпущенных в «советское время» в Магадане на языках коренных народов. В нынешнее время похвастаться нечем.По утверждению Д. Рамсера, в советское время общение на национальном языке не поощрялось. На снимке всего лишь очень малая часть книг, выпущенных в «советское время» в Магадане на языках коренных народов. В нынешнее время похвастаться нечем.

Советские люди очень радушно встречали заокеанских гостей, хотя и с назойливым угощением традиционным русским алкогольным напитком. Но в ходе ответного визита столкнулись с обратным, что должно было мешать декларируемому американской стороной процессу «воссоединения семей».

Один из организаторов проходившего на Аляске фестиваля «Фолкфест Гласность» «целыми днями искал еду для голодных советских гостей в благотворительных организациях и церквях». Привезённая гостями на Аляску сувенирная продукция была обложена таможенной пошлиной в 90 процентов, что составило 100 000 долларов, и все деньги от продажи привезённых товаров, скорее всего, ушли на её погашение, без какой-либо прибыли. «Главной жалобой», которую американские официальные лица слышали от советских людей в связи с международными обменами, была «сложная процедура получения американской визы».

А советская сторона «принимала аляскинцев как ВИПов первого класса, предоставляя вертолёты и самолёты «Аэрофлота», обычно зарезервированные для высших партийных чиновников». Гостей «по нескольку раз в день перекармливали икрой, свежим чёрным хлебом, сибирскими пельменями и бесконечными тостами с местным пивом, водкой и коньяком». Им приходилось «выдерживать» «несколько часов еды, дружественных речей и чукотских танцев под кожаные бубны», «щедрый ужин».

«Но всё, чего не хватало посёлку, компенсировало гостеприимство его жителей. Нас разместили в лучших помещениях и угостили дымящимися пельменями с местным пивом».

«…председатель Данилюк расстелил перед аляскинцами красную дорожку. Отделяя правительственных чиновников от репортёров, хозяева разместили нас в гостевом доме, где до этого принимали Горбачёва и высокопоставленных иностранцев».

«Самый запоминающийся момент визита выпал … на последний вечер, после очередного ужина из множества блюд» (выделено мной – П.Ц.).

Но, по свидетельству очевидцев тех визитов, поведение американских гостей на нашей территории иногда шокировало. Так в посёлке Провидения они бросали на землю горсти жевательных резинок и смеялись, когда чукотские ребятишки за них дрались.

Если в вопросах «народной дипломатии» одним из основных направлений является всё-таки восстановление родственных связей аборигенных народов, живущих по обе стороны пролива, то надо отдать должное Дэвиду Рамсеру в стойкой приверженности к слову «сохранение» в рассуждениях об их культуре. При том, что у нас в последнее время многие, даже в недавно принятом законе о языках, часто употребляют тупиковое слово «развитие», а также словосочетание «защита прав коренных народов» (от кого – ведь если есть национальность, права которой нарушаются, то должна быть и национальность, которая эти права нарушает).

А ведь ещё на рубеже XIX и ХХ веков, а чуть позже и в советское время наши учёные В.Г. Богораз и В.К. Арсеньев в числе проектов об управлении народами Севера вносили предложения о консервации их культуры путём организации для них особого управления, государственной защиты прав с созданием своеобразных резерваций (в положительном смысле – П.Ц.) – выделением в трудовое промысловое пользование малых народов искони освоенных ими территорий с запретом доступа туда переселенцев и обособлением населения от культурного воздействия соседей. Подчеркну – «в трудовое промысловое пользование» и «искони освоенных ими территорий», а не тех, где обнаружены богатые залежи полезных ископаемых, что у отдельных предприимчивых представителей коренных народов становится критерием отнесения определённых территорий к родовым землям.

Но в советское время взгляды В.Г. Богораза и В.К. Арсеньева были признаны праздными и политически вредными, в то время как подобный положительный опыт сохранения культуры аборигенных народов Северной Америки уже имелся. И не без участия В.Г. Богораза, сотрудничавшего с полярным отделом американской Северо-Тихоокеанской экспедиции, в 1901-1904 годах работавшего в Музее естественных наук Нью-Йорка и выпустившего в 1904 г. четыре тома монографии «Чукчи» на английском языке.

Значение употребляемого Дэвидом Рамсером термина «сохранение», мне кажется, растёт по мере того, как чистокровных носителей культуры северных народов остаётся всё меньше и меньше. Об этом можно сделать вывод по спискам тех, кому положены так называемые «лимитки» на вылов рыбы. Многие из этих списков по своему происхождению могут быть отнесены к носителям не только культуры коренных народов, но и русской, украинской, армянской, прибалтийской, казахской и т.д.. А Д. Рамсер пишет, что «всё меньше российских родителей поощряют домашнее общение на родном языке. Падает интерес к занятиям, сохраняющим родную культуру» и «на Аляске похожая ситуация, и лингвисты предсказывают, что некоторые диалекты Берингова моря исчезнут через одно поколение».

Над этим стоит задуматься.

Однако со словами автора о том, что на Дальнем Востоке России оленей разводят «примитивными способами», я бы поспорил. А может в этом способе и есть смысл сохранения уникальной культуры?

Пишу об этом и думаю – зачем я это делаю? Ведь уже высказывался как-то, что «лимитки» часто используются не по назначению, что отдельные властные меры стимулируют в среде местных народов иждивенчество, и это ведёт к вымиранию культуры, а в конце концов и самих народов, после чего меня обозвали «националистом».

Со стороны американских гостей, да и в самой книге, звучало и звучит много восторгов по поводу достижений «народной дипломатии» девяностых. Поэтому, следуя высказыванию губернатора Хэммонда, которое приводит автор, оценим это «не по политическим взглядам, а по их делам».

О том, в чём выиграли соседи в той открытости времён Рейгана – Горбачёва, в 1998 году писала «Независимая газета»: «С начала 90-х годов многие российские научно-исследовательские институты и центры, для поднятия престижа, получения грантов зарубежных фондов и организаций значительно расширили международные контакты, открыли двери своих лабораторий и библиотек для иностранных партнеров…

…Особенно активными на этом поприще оказались практичные американцы. Пользуясь российской доверчивостью, полным отсутствием опыта работы в условиях рыночной экономики, нашим неумением оценить значимость предоставляемой информации, злоупотребляя северным гостеприимством и заверяя о своих благих намерениях, «заокеанские друзья» начали создавать условия для тотального сбора и вывоза в США экономической и научно-технической информации. На Северо-Восток России зачастили представители американских научных центров, различные научные делегации, участники ежегодных международных конференций. С опозданием пришло осознание того, что даваемые американскими коллегами обещания остаются на словах. На деле же практически все встречи носят односторонний, выгодный для иностранцев характер и были направлены на получение интересующих их сведений.

Оценивая нынешнюю ситуацию, с сожалением можно констатировать, что надежды на приток обещанных инвестиций в науку и экономику Магаданской области, как и всего Северо-Востока, не оправдались. А накопленные за годы материалы, полученные в ходе трудоемкого, финансируемого из государственного бюджета труда тысяч ученых, геологов, других специалистов, выполнявших свою работу в сложных климатических условиях «за гроши», оказались в распоряжении научных центров США. Мало того, что в порядке «доброй воли» для развития добрососедских отношений была передана часть накопленного годами интеллектуального богатства, российские ученые попали в прямую зависимость от финансирования отдельных работ из-за рубежа и теперь стоят с протянутой рукой за иностранными подачками, называемыми грантами…»

z_008

Уступки США в ущерб интересам нашей страны начались ещё в 1990 году при заключении соглашения о разграничении экономических зон и континентального шельфа в Чукотском и Беринговом морях (так называемая линия Шеварднадзе – Бейкера).

12-го февраля 2003 года Счётная палата Российской Федерации подготовила отчёт, согласно которому потери России от указанного соглашения за период его действия на тот момент составили 1,6-1,9 тонн рыбы (1,8-2,2 млрд долларов США). Кроме того, ресурсы уступленного района составляют около 200 млн тонн нефти и 200 млрд куб. газа, а наличие новой пограничной линии блокирует с востока Севморпуть, возрождение которого является стратегической задачей для России .

Д. Рамсер пишет: «Перспектива заработать, осваивая советские ресурсы и продавая потребительские товары давно лишённым их советским гражданам, понравилась многим аляскинцам». По данному поводу авторитетные экономисты и политики штата даже разработали проект «Ворота в Сибирь». Многие американские бизнес-лидеры прониклись энтузиазмом, увидя «новые рынки для аляскинских услуг и новые российские ресурсы, созревшие для освоения».

«Общительный бизнесмен» Хитуол с компаньоном «сосредоточились на двух возможностях в магаданской области: добыче золота и продаже продуктов питания» «магаданцам, вынужденным покупать дорогие продукты из Москвы, Европы и Китая». Такой обмен сразу рождает версию – а не был ли тот дефицит, возникший в конце 80-х прошлого века создан искусственно? Чтобы в конце концов превратить нашу страну в поставщик дешёвого сырья и рынок дешёвых, но низкокачественных продуктов. Причём с участием советских дельцов, кому это выгодно, и которые сейчас имеют разнообразную недвижимость за границей, а также гражданство и виды на жительство.

Оценка «народной дипломатии» в долларовом эквиваленте звучит в книге при описании операции по спасению китов у побережья Аляски советскими ледоколами в конце 1988 года. Автор приводит данные, что она ориентировочно обошлась в 1 миллион долларов. При этом американский ледокол «Полярная звезда», пересекавший в данное время Северо-Западный проход, разворачиваться отказался.

То, что экономика Аляски «необыкновенно быстро развивалась во время Второй мировой войны» является косвенным доказательством того, что страна, по сравнению с Россией и многими европейскими государствами, не бедствовала. И программа Ленд-лиза для неё была не благотворительной акцией, а бизнес-проектом, о чём сейчас почему-то умалчивается.

Чтобы лучше представить то, что мы потеряли, уместна такая цитата из книги Д. Рамсера: «В отличие от дальних деревень Аляски, зависящих от регулярных поставок основных продуктов по воде и воздуху, посёлок Провидения был практически самодостаточен. Жители проживали в домах, построенных из местного бетона. Центральное отопление обеспечивала угольная электростанция… Говядина, свинина, молочные продукты и овощи производились на местных фермах…»

Так было на закате советского периода истории нашей страны. И куда это всё подевалось? И когда это мы питались «только американской тушёнкой»?

После того, как забрезжили перспективы расширения контактов с российским Дальним Востоком, по инициативе администрации штата Аляски «началась работа с двумя аляскинскими экспертами по русскому языку и экономике». Заметьте – не по культуре и национальным вопросам, что смотрелось бы логичнее, уж коли речь идёт о «народной дипломатии». А те, кто занимался развитием культурных контактов, например, такие энтузиасты, как Дикси Белчер, работали автономно, себе в убыток и залезая в долги.

За «перелётом дружбы» «последовали горячие месяцы: все советские регионы… направляли на Аляску предложения о совместных предприятиях». Со своей стороны «аляскинцы придумывали свои идеи доброй воли: от невест по переписке до рок-концертов» – зачем делиться технологиями, когда рассматриваешь регион как дешёвый рынок сырья?

Со своей стороны американцы щепетильны и прижимисты в вопросах использования их территорий кем-то посторонним и своего суверенитета. Так, с увеличением обмена «народными дипломатами» возникла здравая идея о создании международного заповедника от Берингова пролива до материковых Аляски и Чукотки. Но, видимо, американская сторона здесь почувствовала, что «заигрались», и в 1997 году в Конгрессе принимается «Акт о защите суверенитета американской земли», согласно которому на выделение какого-либо участка американской земли под международные соглашения требуется одобрение Конгресса. Законодатели Аляски в 1999 году приняли резолюцию против придания территории статуса объекта Всемирного наследия или создания на Аляске международного биосферного заповедника «без согласия законодательного органа штата «Аляска». А член Сената Рэнд Пол включил проект «Берингия» в свой «Отчёт о лишних тратах». В результате вместо создания заповедника была расширена так называемая грантовая программа с рассмотрением проектов советом из пяти человек. Надо полагать, что те проекты, которые не выгодны американской стороне, финансированию не подлежат.

Так что же принесли «народная дипломатия» и «развитие тёплых отношений между странами» нам? Стоит ли расценивать эти явления как действия оккупационной стороны, выигравшей, как подчёркивает Д. Рамсер, холодную войну?

Представитель Американского-Российского центра бизнеса, функционировавшего в Магадане до 2007 года, в своём выступлении на презентации привела пример только одного предпринимателя – получившего опыт строительства деревянных домов на Аляске. Прямо всё у нас этими домами позастроили!

В 2007 году центр прекратил свою деятельность ввиду прекращения финансирования с американской стороны. В книге мы видим откровенное объяснение этому – перенос вектора американских интересов на Афганистан, то есть в Центральную Азию.

Сейчас определённая часть нашей оппозиции, восхищаясь красивой жизнью за океаном и осуждая российские власти, сеет надежду на то, что при доступе дяди Сэма к нашим ресурсам и у нас будет лучше. Нет, если завтра будет так же, как вчера, ничего не будет. Надо, чтобы мы были равноправными партнёрами. И чтобы за спинами таких бескорыстных энтузиастов укрепления отношений, как Тед Мала, Дикси Белчер, Линн Кокс, их единомышленников с российской стороны, не реализовывали свои мутные планы предприимчивые дельцы и гнусные политики. А это было и на том, и на этом берегу. И, думаю будет.

В своей книге Д. Рамсер рассказал о гуманитарной помощи, оказанной жителями Аляски магаданцам в холодную зиму 1998 года, в виде сбора и поставок продовольствия и одежды. Но сообщение об этом на презентации вызвало возгласы: «А кто ж её видел?» Видимо, помощь была незначительна либо не дошла до тех, кому это было нужно. Как говорится: «Кому война, а кому мать родна».

И кое-кто у нас и сейчас уже рассматривает для себя эту открывающуюся возможность расширения контактов с соседями с точки зрения коньюнктуры. Не случайно в № 54 «Магаданской правды» за 20 июля текущего года моё предложение учесть и рассмотреть в дальнейшем российскую оценку «народной дипломатии» 80-х – 90-х с чьих-то слов обозначено как мой собственный взгляд. Хотя выступал я как представитель организации Союза писателей России и предложение основано на публикациях и мнении ряда авторов альманаха «Место действия – Колыма», журналов «Мир Севера», «На Севере Дальнем», «Колымские просторы», а на презентации получило поддержку присутствовавших в виде аплодисментов. Значит, задело кого-то – тех, кто открыто не выражает всецелую поддержку американским инициативам.

Та же «Независимая газета» в той же упомянутой выше статье писала: «…пора научиться и соблюдать элементарные условия рыночных отношений и развивать международное сотрудничество не в качестве просителей, а в качестве полноправных партнеров. Как бы пригодились сидящим на голодном пайке российским ученым средства, вырученные, например, за переданные сведения иностранцам на законном основании, с учетом рыночных условий, с выгодой для конкретных регионов и в целом для России. Нельзя забывать, что в условиях рынка информация является таким же товаром, как золото, нефть, газ и зачастую стоит больших денег, которых хронически не хватает России для тех же реформ».

И эти слова как никогда актуальны, когда мы стоим на пороге очередного этапа развития наших отношений с восточным соседом – «Народная дипломатия. Перезагрузка».

Может, кому-то мои выводы покажутся чересчур резкими и не совсем правильными. Как и мне – выводы Дэвида. Но надо понимать, и в книге об этом говорится не раз, – мы, русские и американцы, очень похожи. И в своих заблуждениях, если они есть, наверное, тоже. Эмоциональную резкость тоже можно объяснить – сложно оставаться спокойным на фоне западных санкций и русофобии.

Но пока американцы, а также наши так называемые либералы, думают о нас так, как представлено в книге Д. Рамсера, мне кажется, нам бояться нечего.

В опубликованном в конце августа в газете «Анкоридж Дейли Ньюс» отчёте Д. Рамсера о поездке по городам российского Дальнего Востока тон его повествования о нашей стране, я бы сказал, несколько иной, чем в книге. Даже восхищённый. Хотя и здесь он не отходит от обвинительного антироссийского уклона – «вторжение в Украину», то есть туда, где недавно во время учебного полёта разбился американский инструктор (надо полагать, что Хиросима, Нагасаки, Вьетнам, Ирак, Югославия, Ливия… – это всё акты доброй воли). Но, думается, что если бы он писал эту книгу не до, а после нынешнего визита в Россию, то от некоторых выкладок отказался бы либо изложил их по-другому. Однако что есть, то есть, она и без того очень интересна и полезна.

В оценке публикации Д. Рамсера помощником по работе со СМИ Генерального консула США в г.Владивостоке я обратил на следующие слова (цитата): «…американский журналист, как правило, пишет именно то, что он думает и чувствует». Следует добавить: «О чужой стране». Арест Марии Бутиной за проявленный интерес к социально-политической информации о США указывает на то, что не обо всём в этой стране можно говорить.

Надеюсь, это не выглядит странным, но в своей статье я тоже написал то, что думаю и чувствую.

И очень хочется надеяться, что из истории «народной дипломатии» мы все сделаем правильные выводы на благо нашим обеим странам.

Отрицательные заряды должны притягиваться.

Пётр Цыбулькин
Член Союза писателей России.

Фотографии к статье взяты в сети Интернет.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *