Столкновение генофондов

Памятник защитникам Брестской крепости

Памятник защитникам Брестской крепости.

С некоторых пор я собираю материал о детях войны. Последней, хочется надеяться, мировой. О детях, чьи отцы погибли, в особенности, в первые её дни и месяцы. 

Принято считать, что в войнах гибнет генофонд нации. Если порассуждать на чисто житейском уровне, получается, что так оно и есть. Люди, обладающие лучшими человеческими качествами, в таких случаях первыми встают на защиту. Пусть даже не за родину, не за «Бога, Царя и Отечество», а просто подставляя себя вместо и закрывая рядом стоящего – друга, более молодого товарища. Фронтовики рассказывают, а в моём роду их было много, что так оно и было. Война коснулась каждой российской семьи, а не репрессии, как принято считать в последнее время и даже гордиться.

Оставшиеся в живых фронтовики вспоминали о погибших с благодарностью, пока сами не ушли из жизни. Мой родной дядя, Николай Петрович (вечная ему память!), прошедший через окопы Великой Отечественной с её начала и до самой Победы, долго не признавал объявленный в своё время 9-го мая праздник своим. Говорил: «Какие мы ветераны! Настоящие ветераны лежат там…» – и с дрожью в голосе и со слезами на глазах протягивал руку в сторону бывших полей сражений.

Интервьюируемый мною житель г. Сысерти Свердловской области Анатолий Петрович Бачинин, отец которого погиб в первые месяцы войны, с восхищением отзывался о своём отце и тех, кто вместе с ним был мобилизован: «Какие это были мужики! Каких детей они могли ещё нарожать!». И делал вывод, что наша страна, не потеряй во время последней (я опять-таки надеюсь) войны значительную часть своего здорового генофонда, сейчас была бы впереди планеты всей. Тех же США, и того же Китая.

Но память об этих погибших нам в последние десятилетия предлагают заменить памятью о тех, кто подвергся политическим репрессиям. Потому как призывы к восстановлению имён последних мы слышим, а вот в отношении первых зачастую представляется очень удручающая картина. Как, к примеру, в местечке Россошки к северозападу от Волгограда, где место захоронения советских солдат выглядит, мягко говоря, неухоженным по сравнению с рядом находящимися германским и румынским кладбищами (В. Димиулин, «Как изменить историю через кладбище»). С другой стороны, открываются всё новые и новые мемориалы жертвам репрессий. И не без рекомендаций и влияния из-за рубежа.

Нет, я не против таких памятных мест. Всё это правильно. Но не надо идти на поводу у людей, которые руководствуются искажёнными данными о том периоде.

Как-то так получается, что именно данные о репрессиях не подвергаются проверке. Всё принимается на веру – чем чернее, тем лучше. А подвиги наших солдат во время Великой Отечественной ещё нужно доказывать.

Долгое время я верил в то, что все советские военнопленные после фашистских концлагерей сразу попадали под арест у себя на родине. Пока не провёл собственное исследование и не получил данные, что таких было около 6 процентов – перешедших на сторону врага. Причём присягавшие Гитлеру, чьи преступления выявить не удалось, всего лишь получали 6 лет ссылки. Большинство бывших военнопленных продолжало воевать.

Женщина на магаданской Маске Скорби рассказывает о родственнике, «репрессированном» за кражу всего лишь кастрюльки – дома не в чем было готовить. А мы верим – какое же государство было жестокое! И ни мысли о том, что кому-то в то время и готовить-то нечего было. Или нам уже пора градуировать заповедь «не укради» по типу соответствующих статей уголовного кодекса?
Очень большие сомнения и опасения у меня возникли во время проходившей в г. Магадане в июне 2017 года под патронажем фонда им. Фридриха Эберта и форума «Петербургский диалог» международной школы молодых историков, о которой молодые магаданские историки почему-то не знали.

На мероприятии я задал вопрос, известно ли его участникам, что прототипами героев рассказа В. Шаламова «Последний бой майора Пугачёва», по которому как раз и делают выводы о тотальном направлении наших военнопленных в советские лагеря, были фашистские пособники, и как к этому относиться? Общий вывод – это писатель, величина, и он имеет право на художественный вымысел. То есть миф здесь допускается и поддерживается.

Тут же, в выступлении руководителя РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической информации – бывший архив ЦК КПСС) прозвучала тема, каких трудов стоило опровергнуть миф о 28 героях-панфиловцах. То есть художественный вымысел здесь не допускается. Можно только представить, какой тон в дальнейшем будет задан рассекречиванию материалов этого государственного архива.

По завершению мероприятия участники школы посетили бывший лагерь «Днепровский». После этого магаданскими СМИ было растиражировано высказывание представителя германской стороны М. Мекеля: «Ни одна жертва этого лагеря не должна быть забыта!». Я прокомментировал в соцсетях, что по архивным данным, в «Днепровском» отбывали наказание те же фашистские пособники – он был образован для этого. И подумал, что М. Мекеля ввели в заблуждение.

Сейчас, по прочтении статьи В. Димиулина мне кажется – заблуждаюсь я. Потому как за обустройством соответствующим образом кладбищ оккупантов под Волгоградом стоит не кто иной, как тот же фонд им. Ф. Эберта, и все мероприятия вокруг этих захоронений направлены, согласно выводам автора упомянутой статьи, на реабилитацию нацизма, его отождествление с существовавшим в нашей стране в течение семидесяти лет строем, героизацию нацистов, их союзников и пособников.

Почему мы этого не должны допускать, очень хорошо даёт понять Василь Быков, знающий войну не по наслышке, в своём произведении «Сотников»: «Гитлер их освободил от совести, человечности и даже элементарной житейской морали, их звериная сила оттого, конечно, увеличилась». И это нездоровый генофонд.

На двух последних Рождественских чтениях я выступал с докладами о том, что на самом деле представлял из себя Ленд-Лиз, и о судьбах советских военнопленных. При этом делал вывод, что наша Победа в Великой Отечественной войне это чуть ли не единственный до конца не очернённый период в прошлом нашей страны. Многое сейчас направлено против неё – те же пересъёмки культовых советских кинофильмов («Молодая гвардия», «А зори здесь тихие» и др.) в соответствующем формате. И мы, дабы не остаться людьми без истории, без роду, без племени, и не потерять вместе с историей страну, должны защищать нашу Победу. Ради памяти тех, кто отдал за неё свои жизни, ради сохранения здорового генофонда. И в этом я солидарен с В. Димиулиным.

Завершить хотелось бы ещё одной цитатой из произведения Василя Быкова, которая, мне кажется, даёт понять, как мы должны действовать, не идя ни на какие сделки ни с совестью, ни с памятью:

«Он не мог сочувствовать человеку, который согласился на службу у немцев и так или иначе исполнял эту службу. То, что у него находились какие-то к тому оправдания, мало трогало Сотникова, уже знавшего цену такого рода оправданиям. В жестокой борьбе с фашизмом нельзя было принимать во внимание никакие, даже самые уважительные причины. Победить можно было лишь вопреки всем причинам. Он понял это с самого первого боя и всегда придерживался именно этого убеждения, что, в свою очередь, во многом помогло ему сохранить твёрдость своих позиций во всех сложностях этой войны».

Нацизм не должен облагораживаться, чем бы это ни оправдывалось.

Автор статьи: Пётр Иванович Цыбулькин.