Вдоль северной части Охотского побережья расположился Ольский район Николаевского–на–Амуре округа, с 1938 года – Хабаровского края.
Коренные жители – коряки и с ХVII века – эвены издавна занимались здесь рыбной ловлей, морским зверобойным промыслом, охотой, дополнительным видом хозяйства для них было оленеводство. С приходом русских землепроходцев появляются у них и новые виды деятельности – животноводство и огородничество. Века знакомства с культурой европейцев привели к созданию новых этнических групп – камчадалов и старожильческого русского населения.
По Приполярной переписи 1926-1927 гг. в районе проживало 2750 человек, более 50% из которых, в основном аборигены Севера, вели кочевой образ жизни. Среди оседлого населения выделялись коряки, эвены, камчадалы, якуты, русские и иностранные граждане, занятые на рыбалках, старательских артелях, добывавших россыпное золото. Довольно много было корейцев, китайцев и японцев, работавших на предприятиях АКО (акционерного Камчатского общества). Для обслуживания этого местного населения на побережье и была создана Восточно – Эвенская (Нагаевская) культбаза, в структуре которой были больница, школа – интернат, ветеринарный пункт, но главная задача базы состояла в том, чтобы способствовать советизации края, приобщению кочевых и оседлых жителей к социалистическому образу жизни.
Традиционно местных жителей лечили шаманы, хранившие в своей памяти секреты народной мудрости, знавшие возможности применения лекарственных трав, корешков, коры, раковин моллюсков, даже прибрежной белой глины, не говоря о жире, мясе животных, птиц и рыбе. Им неведомо было имя древнеримского Эскулапа, бога врачевания, знавшего тайны целительства и гигиены. Но как и Эскулап, использовавший выверенные методы лечения в сопровождении молитв, медитации магическими демонстрациями, так и шаманы воздействовали прежде всего на психику людей, а потом и на тело человека. Вера давала не меньший эффект, чем снадобья и хирургия. Римский философ Апполоний, живший более двух тысяч лет назад, писал: « Пифагор называл врачевание святейшим из искусств, а ежели врачевание столь свято, то надлежит более печься о душе, нежели о теле, ибо не будет никакая живая тварь в добром здравии, когда недужна лучшая ее часть».
Тем не менее царская администрация в России была озабочена состоянием зравоохранения местного населения на Севере-Востоке. 11 марта 1815 года высочайшим Указом было повелено: «вследствие недостатка врачей в Сибири, назначить сюда из воспитанников учебных заведений, на следующих основаниях:
- чтобы лекари, определяемые на места в Сибири с штатным жалованьем, непременно оставались в местном крае на службе шесть лет;
- чтобы они награждаемы были при определении чином титулярного советника;
- чтобы определенным в Камчатскую область, в Ижигу (Гижигу. Д.Р.)… по уважению чрезвычайной отдаленности этих мест, выдано было каждому на путевые издержки по 600 рублей…».
Так рождались льготы работникам Крайнего Севера в Х1Х веке, и они сохранялись, правда, в измененном виде и в ХХ веке.
Первые советские медицинские работники на Охотском побережье, врачи и фельдшера не отрицали влияние местного шаманства на здоровье коренных жителей, но идеологически сопротивлялись традициям, на взгляд европейцев, кажущиеся варварскими, невежественными. Порой это приводило к социальным конфликтам, однако спорить с медициной ХХ века и марксистско–ленинским мировоззрением, подкрепленным действиями карательных органов советской власти, было уже невозможно. Нужно было практическими делами доказывать преимущество современной науки о здоровье человека, что и выполняли первые работники здравоохранения в местах проживания коренного населения Севера.
Медико–санитарная часть в бухте Нагаева стала формироваться с июня 1929 года, когда началось строительство Восточно–Эвенской (Нагаевской) культбазы. Строителей консультировал врач Дмитрий Степанович Переяслов, прибывший в составе первой Колымской геологоразведочной экспедиции во главе с Ю.А. Билибиным 4 июля 1928 года. Геологи расположились в начале в поселке Ола, но опытный врач оказывал необходимую помощь жителям Охотского побережья, в том числе своим коллегам, прибывшим 5 сентября 1929 года непосредственно в бухту Нагаева как сотрудники культбазы. Это были врач Виктор Александрович Лупандин, фельдшер Семен Лаврович Сафонов и фельдшер–акушерка Виктория Александровна Кузнецова (Лупандина). В краеведческой литературе встречаются неточности, касающиеся сроков прибытия и данных о группе первых медиков Нагаева. В одном случае медицинские работники культбазы прибыли 5 сентября, в другом случае – 15 сентября, отчество фельдшера Сафонова то ли Семен Лаврович, то ли С.М. Исторический факт, но он требует уточнения.
Через две недели к этим сотрудникам присоединилась врач Н.С.Котельникова, позже она работала в составе экспедиции, изучавшей состояние медицинской обеспеченности на территории Северо–Эвенского района. В своем дневнике 23 сентября 1929 года она отмечала: « …Поселок Нагаево расположен на берегу бухты, которую подковой окружают сопки. Они сплошь покрыты лесом, спускающимся почти к воде. Растительность сейчас золотистого цвета и на фоне синего неба и воды представляет дивную картину. Здесь идет строительство культбазы. Построено уже 5 домиков, больница, школа–интернат. Здание больницы хорошее. Сотрудников в больнице трое: врач, фельдшер и акушерка. Этот штат будет обслуживать район между Охотском и Сигланом, а остальное – это уже наше».
Здание больницы, рассчитанное на 15 коек, построили быстро, медработники культбазы должны были обслуживать не только коренное население Охотского побережья от Охотска до Сиглана, но и приезжих сезонных рабочих: старателей и рыбаков. С ноября 1929 года по 1 мая 1930 года в культбазовской больнице лечилось 62 стационарных пациента. Все специалисты неоднократно выезжали в командировки в Армань, Тауйск и районный центр Олу.
1 мая 1930 года в больнице было торжество, родилось первых три северянина. Интересно, что им давали знаковые имена: Северина, Снежана, Эвенна, Михаил… В 1931 году в бухте Нагаева родилось 36 ребятишек, через пять лет в этой больнице родилось 44 ребенка, 20 девочек и 24 мальчика.
Постоянных жителей в бухте Нагаева в начале 1930 года было немного – человек 75, но к сентябрю их численность значительно увеличилось. Рабочих, служащих АКО (Акционерного Камчатского общества) и членов их семей насчитывалось более 600.
Так как культбаза была неординарным культурно-просветительным учреждением на побережье, то ее функции расширялись в связи с прибытием больших групп сезонных рабочих и необходимостью контактировать с представителями различных хозяйственных организаций, выбравших своим местом базирования удобную бухту Нагаева. Это были работники Акционерного Камчатского общества (АКО), специалисты второй Колымской геологоразведочной экспедиции под руководством В.А.Цареградского, Совторгфлота, Добролета, Союззолота, Ольского кооператива, контрольного пункта ГПУ(госполитуправления).
Только в декабре 1930 года на территории Ольского района был образован Нагаевский поссовет с председателем Ф.К.Толкачевым. В помощь членам поселкового Совета весной 1931 года были организованы постоянные комиссии, в том числе по здравоохранению, которую возглавлял некто Клецкий. Именно там решали вопросы по обеспечению медицинскими кадрами лечебно–санитарные учреждения, медикаментами и работы по оздоровлению населения, которое в течение 1931 года увеличилось до 4 тысяч человек.
Большую часть приезжих в ноябре 1931 года составили прибывшие по оргнабору демобилизованные красноармейцы–дальневосточники, их было более тысячи человек. Они приступили к строительству будущего города. Сначала жили в больших брезентовых солдатских палатках, а когда их не хватало, то шили палатки из ситца. Временное жилище обкладывали накатником из тонких стволов лиственниц, зимой присыпали снегом и обливали водой. Получался ледяной дом, в котором самодельная печка, как правило, из железной бочки обогревала жилье. Так возник «ситцевый» городок.
В июне 1931 года геолог Борис Вронский прибыл в бухту Нагаева. В своих воспоминаниях о первых колымских впечатлениях он писал в книге «На золотой Колыме» (М. Мысль.1965 с.36-37): «Загремела якорная цепь и пароход остановился в полукилометре от берега… Первое, что бросилось нам в глаза,- это большая толпа желтых, исхудалых людей, в безнадежной позе сидевших на берегу. Многие передвигались с помощью костылей. Это были цинготники. Из 260 человек, населяющих Нагаево, свыше шестидесяти были больны цингой в разной степени ее проявления… Некоторые не могли самостоятельно двигаться, и их на носилках доставляли на катер, оттуда с помощью лебедки грузили на пароход…». Проблема была в отсутствии свежих овощей, квалифицированной медицинской помощи, необходимых лекарств и витаминов.
В начале октября 1931 года все учреждения Восточно–Эвенской культбазы были переданы Охотско–Эвенскому национальному округу.