Афанасьев В.И. на маршруте. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Мой отец, Афанасьев Виталий Ильич, родился 9 ноября 1931 года, на руднике Малый Несветай Шахтинского района Ростовской области. Отец его к тому времени был главным инженером шахты, мама была молоденькой работницей на этой шахте, кажется, лет 18-ти. Она была крупная сильная девушка, а отец – невысокий, с мягким лицом, интеллигентный инженер. И тем не менее между ними возникла нежная любовь, одна на всю жизнь. Сохранились письма, где они обращались друг к другу с глубочайшей нежной любовью, всю жизнь писали друг другу стихи. Мой отец, Витася, был первенцем в семье. В 30-х годах отец Илья Титович был направлен в Москву на строительство метро, им выделили комнату в коммуналке. Через 4 года после отца родился средний брат Толик, а в начале 41-го – близнецы Володя и Лариса.
На начало войны семья оказалась в Бурятии, там начали бурить шахты под добычу каменного угля. Вскоре отца семейства в срочном порядке посылают на Кольский полуостров на шахту по добыче редкоземельных полезных ископаемых, необходимых для некоторого вида оружия. Мать Александра Александровна осталась одна с четырьмя детьми. Виталику еще не было 10-ти. Поскольку матери пришлось сразу после начала войны устроиться работать водителем грузовика, Витася остался за няньку, научился готовить, смотрел за домом, готовил, стирал, убирал.
Семья Афанасьевых. Виталий с братом Анатолием и родителями. 1938 год.
В 1943 году отец семейства, который к тому времени вернулся с Севера, получает распоряжение ехать в Москву. По приезде они обнаружили, что их комната занята посторонними людьми, и жить им негде. Мама пошла по начальству требовать хоть какое-то жилье, и они таки получили небольшую комнатку с соседями. Только они обустроились, в начале 44-го отец получает очередное срочное назначение в Донбасс, освобожденный к тому времени от врага. Надо было срочно восстанавливать затопленные и взорванные шахты. Нашего Виталия, которому к тому времени исполнилось только 12 лет, оставили одного в Москве караулить комнату, и с маленькими детьми семья отбыла в Донбасс. Отец пошел в 5-й класс, учился самостоятельно. Как он прожил этот год один – мой папа довольно смутно помнил, говорил лишь, что все время торчал в школе, ходил в спортивные секции, ему хорошо удавались почти все виды легкой атлетики, несмотря на страшную худобу, он был быстрый и легкий. Ну и соседи, конечно, помогали. На какие деньги он жил, не знаю, тогда все продукты были по карточкам, ну, может быть, родители ему немножко денег высылали.
Вернулась семья в Москву 8 мая 1945 года, в этот день у Александры Александровны был день рождения. Собрали всех соседей, пили, пели, делились новостями. И засиделись почти до утра, когда по радио объявили о капитуляции Германии! Все плакали и смеялись, обнимались, и опять плакали. Утром во двор вынесли столы, подтащили от всех соседей еды, у кого что оставалось, и праздновали уже Победу! Всю жизнь для моего отца этот день оставался святым!
Прожив совсем немного времени в Москве, Илья Титыч получает назначение на Сахалин, в город Холмск, где начались разработки месторождений каменного угля, нужны были опытные специалисты. Ехали долго через всю страну. Выехали в конце апреля, отец не успел закончить шестой класс, ему не выдали бумаг об окончании года. Невозможно представить, сколько же сил надо было иметь моей бабушке, кочующей с маленькbми детьми тысячи километров! В Холмске Виталию пришлось стать второгодником, не по своей вине, так что в шестом классе он проучился 2 раза. О Холмске у отца сохранились уже более светлые и сознательные воспоминания, там он стал подростком, была шумная мальчишеская компания. Они постоянно торчали на море, ловили рыбу, сбегали с уроков, занимались спортом. Отец проявлял успехи в 9-ти видах легкой атлетики, с удовольствием играл в волейбол и баскетбол.
Уже из Холмска он с приятелем поехал поступать в Томский университет на геологический факультет. Там он проучился с 1950 по 1955 год, в 1953 он женился на нашей маме – Татьяне Никитичне Кирилюк. Она училась там же, только на юридическом факультете, познакомились они благодаря спорту, ведь в те времена практически вся молодежь занималась различными видами спорта. Папа с мамой были были ровесниками, но поскольку отец поступил в универ на год позже, мама раньше закончила учебу, и в ожидания отца год проработала в томском суде помощником судьи. В 1955 году отец заканчивает учебу, и просится сам на Колыму, искать золото!! (Начитался Джека Лондона!).
Магадан. Нагаево. 1959 год.
В сентябре 1955 родители на корабле прибывают в Нагаевский порт, где месяц живут в пересыльном бараке на 30 человек, на берегу Охотского моря, в ожидании распределения по местам. Им выдали хорошие по тем временам подъемные деньги, они купили матери Виталия в подарок дорогие золотые часики, совершенно не понимая, что там в семье еще трое школьников, которых просто надо обувать и кормить. В дальнейшем эти часики неоднократно сдавались бабушкой в ломбард в тяжелые времена.
После месячного пребывания в бараке, которые был разгорожен фанерной перегородкой на мужскую и женскую половину, Татьяне нашли место в магаданском суде, выделили маленькую комнатку с хозяйкой. А Виталию места в Магадане не нашлось, его откомандировали в Усть-Омчуг на должность прораба геолого-поисковой партии Верхне-Колымского района геолого-разведочного управления (в марте 1959 года ГПУ было реорганизовано в Тенькинскую комплексную геологоразведочную экспедицию). Отца разместили в рабочем общежитии, через несколько месяцев и маме определили должность адвоката в Тенькинском районе, мама перебралась к отцу в общагу.
Усть-Омчуг первой половины 60-х годов.
Через полгода, в апреле 1956, отца назначают начальником геолого-поисковой полевой партии. Совершенно неопытный юноша двадцати четырех лет оказывается среди взрослых работяг в глухих таежных нехоженых местах, где за один короткий сезон с апреля по сентябрь нужно выполнить массу работы. У него, конечно, ничего не получается, не хватает не только опыта, но и характера, несмотря на тяжелое военное детство. Видимо, характер все-таки понятие генетическое, и просто так самому воспитать в себе определенные качества – очень сложное занятие.
Афанасьев В.И. 1956 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
После смерти отца я нашла старенькую тетрадку, исписанную карандашом совсем немного, там краткое описание первых трех полевых сезонов. Особых подробностей геологоразведовательных работ нет, есть лишь описание основных впечатлений от тягот жизни в «поле», от сложных взаимоотношений с людьми, невозможности построить нормальный дружелюбный, и в то же время требовательный диалог с подчиненными. Судя по фотографиям того периода, отец выглядел даже моложе своих лет, и думаю, что матерые мужики, работяги, колымчане со стажем, не воспринимали его всерьез. Судите сами….
Дневник отца
23.07.1956 года.
Заброска партии. 1956 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Ровно месяц назад мы вышли из Усть-Омчуга. Вот уже четыре месяца моей самостоятельной работы. Я – начальник партии, у меня район работ, свое техзадание. Раньше я считал, что мне в жизни «везет» временами, более или менее часто. События же последнего месяца убеждают меня в обратном: такого «невезения» не часто, наверное, кому-нибудь выпадает. Выход в «поле» с опозданием в 20 дней из-за поздней весны, лесные пожары, уход коней, дождливая погода, утопление тракторов.
При заброске партии провалился трактор. 1956 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Черт его знает, может быть, это к лучшему, что в первый год хлебнешь до дна (дно-то уже чувствуется), скоро прибудет Герасименко, и так раздолбает! Здесь вся задача, чтобы не отбил у меня этот год «охоты» к геологии. Чувствую, что временами мне становится не по себе.
10.08.1956 года.
Уже месяц, как у нас приостановлены поисковые работы, и еще неделю мы вообще простояли из-за поисков Гриши. Восемь дней пропадал человек! Сколько пришлось из-за него облазить, исписать бумаги, рассказать в различных докладных, и потерять неделю рабочего времени! Но все хорошо, что хорошо кончается, нашли мы Гришу.
22.08.1956 года.
12 часов ночи. Два месяца, как мы в поле. Сколько воды с тех пор утекло в Колыму, сколько было у нас неприятных дней!
База геологов. Лето 1956 года. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Скоро конец сезону, осень вступила в полную силу. Стоит чудесная погода. Сейчас полная луна, небо чистое, звездное.
Что нужно в поле (выводы из моего первого сезона):
- Взрывная машина – позволяет производить одновременный взрыв всех зарядов, в результате чего нет засыпания первых воронок от взрыва последующих.
- Топоры и колуны – 5-6 шт.+2 шт. Из пяти топоров сломали на 26.08 3. Осталось 2 топора на 3 объекта.
- Ручки к топорам, лучше всего заказывать на месте, и сразу завозить отдельный топор на палатку ИТР.
- Ручки к молоткам заготовить еще с осени!
- Гвозди и толь, покрыть кухню, дробилку, склад, камералку – нужно рулона 3.
- Подковы – лучше всего подогнать по паре комплектов сразу в Усть-Омчуге. Подрубить их и сделать один комплект зимним, с шипами. Ибо подрубать подковы в поле не так-то просто.
- Молоко сухое и сухофрукты – идут в большом количестве. Выпили 4 барабана молока, а могли бы выпить еще столько же. Сухофрукты брать порядка 100 кг на 17-18 чел.
31.08.1956 года.
Сегодня у нас «белый снег пушистый в воздухе кружится, и на землю тихо падает, ложится». Странно, большей частью в плохую погоду приходят на ум рассуждения о разнообразии человеческих интересов, потребности людской для удовлетворения запросов жизни.
Геологи в маршруте, слева Виктор Веснин. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Первый раз ударило меня в сравнение – после просмотре фильма «Арена смелых» (фильм о советском цирке, Мосфильм, 1953 (Е.Д.)). Что заставляет человека (в нашем случае геолога) на определенный период времени (в большинстве случаев это лучшее время года – лето, а то и почти целый год) отречься от очень-очень многих достижений цивилизации: кино, газеты, радио, искусство, спорт и многое другое, оторваться от семьи друзей, уйти «в поле», а правильнее – в лес, горы, болота. У одних людей потребности (у артистов из «Арены смелых») – быть всегда в обществе, быть среди шума, блеска, красоты, другим же достаточно небольшого костра, маленькой палатки, хорошего товарища в пути. Вот сейчас и возник у меня этот вопрос: потребность ли это – уединение в поле, или это что-то другое? Что здесь можно считать первичным: тяготение человека к природе, и как следствие выбор профессии? Или же сначала выбор профессии, и затем уже просится необходимость работать в тех условия, в каких требует эта профессия? Что в таком случае заставляет людей становиться на путь геолога?
Верхне-Обинская партия. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Так вот, первый снег, а что у нас? Съемка не кончена, кубаж – 1/2, поиски – 1/3, не сделано еще много их того, чего нет в смете, но есть в техзадании. Как прошли эти 2 месяца работ? Крайне плохо! Причины: все же я очень плохо знаю организацию работы. На А.М. полагаться, оказывается, совершенно нельзя. Маршруты нужно увязывать каждые день-два. Карту раскрашивать по каждому отработанному участку. Много недоделок по документации. Нет фактического учета времени рабочих и ИТР. Нет организованности – первое и главное! Вяло работаем, «тянем резину», особенно это касается рабочих на повремянке. По всему этому и не можем выкроить для себя ни одного выходного дня, ни свободного вечера, чтобы посидеть у костра, песен попеть, поболтать, сходить на охоту. Одна суета и работа, работа…
3.09.1956 года.
Начинаем специализироваться по ночным маршрутам. Вернее, дело не в том, что они ночные, ночные у нас и раньше были, но тогда ночи были светлые.
Геологи на реке Обо. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
А нынче подряд три маршрута заканчиваются часовым лазанием по дебрям Обо чуть ли не в кромешной тьме. Вчера и сегодня наблюдали северное сияние – относительно узкая полоса света на темном небе, передвигается с северо-восточной части горизонта через зенит к юго-западной. Хорошо приглядевшись, можно заметить волнообразное перемещение темных и светлых полос вдоль длинной оси этой полосы. Яркость не сильная, в несколько раз ярче Млечного пути. Наблюдалось в промежутке с 22 до 4 утра.
12.09.1956 года.
Повар Яша сделал на днях квас, качество отменное, лучшего кваса я не пивал!
Афанасьев В.И. и повар Яков. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Якову Тимофеевичу (ему скоро 45) надо отдать должное – работяга, чистюля, мастер своего дела, любит порядок. Отделал себе конуру – полочки, баночки, скляночки, белый фартук и колпак поварский. Он среди нас самый старый колымчанин – с 35-го года здесь. Статья у него не знаю какая, а суть дела – убийство по пьянке. Только в его сегодняшнем облике преступного нет ни на йоту. Ну а насчет кормежки – дешево, сытно, вкусно в любое время дня и ночи!
20.09.1956 года.
Таня-Танюша (жена В.И.), в который раз выручаешь ты меня! Вот уже десятый день страдаю от жутких соплей. Ни баня не помогла, ни кипяток с солью, ни кофеин, ни чеснок, и только сегодня додумался валенки надеть, что ты прислала. День походил в них – и совсем другой коленкор, обошелся одним носовым платком. А ведь я еще смеялся над ними, и над тобой тоже. А еще ты молодчина, что прислала капусты. Сделали пару борщей и кучу пирожков! И даже никто больше не говорил, что ты такая несознательная жена, не хочешь высылать мне спирт!
28.09.1956 года.
Последний день в поле! С каким волнением и нетерпением ожидается этот день, будто готовишься к великому переселению. Окончены все работы кроме камеральных. Пройдено по тайге около 730 км. Можно подвести итоги: получается так, что большая часть всех наших неприятностей компенсируется прекрасным летом и особенно осенью. Сработали мы неважно. Даже на первый раз можно было сделать много лучше. Что-то скажет Христофор Иваныч Калугин? Были свои ЧП, но таких, как в последние дни у Ларионова – не приведи Господь!
Мертвый медведь, задравший геолога. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Как оно бывает – сколько мы ходили по тем местам без оружия, и днем и ночью, и видели даже там целое семейство медведей, и все сходило благополучно. А здесь два, можно сказать, таежных волка так погорели! Дело случая, конечно – судьба. Игорь Борисович побывал в когтях, да живым остался, а Ивану Федоровичу не повезло, хороший дядька был, таежник старый, все умеющий, веселый.
18.08.1957 года.
Уже почти конец сезона 1957 года, и опять, как и в прошлом году, ничего у меня не получается с работой. Вроде и коллектив гораздо лучше прошлогоднего, больше знаний, опыта.
Конец сезона. 1957 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Но – большие неполадки в организационной работе: нет плана, нет расчета, нет никакой реальной видимости наперед даже на несколько дней, все по десять раз изменяется и перевертывается, нет твердого и четкого режима, страшно долго возимся со сборами в маршруты и с переездами, нет организации отдыха.
Игорь Борисович в организационных делах такой же плохой советчик, как и в геологических. То, что я не смог сойтись поближе с Гришей, виновато мое самолюбие, вдруг откуда-то взявшееся. Раньше я никогда не замечал за собой такой штуки. Гриша же парень хороший и старается мне помочь изо всех сил, но меня все равно как блоха укусила – не могу с ним дружно жить. Как прораб он конечно сильнее, чем я – начальник партии.
27. 09.1957 года.
Оказывается, когда ты живешь в таких капитальных условиях, как наши – прекрасный барак, радиоприемник, работающий на полную мощь, достаточное количество свечей, – почему-то пропадает тяга к переводу времени на пустую писанину. Куда приятнее слушать все подряд, что передают по радио, ибо за лето на ни так уж часто доводилось слушать даже последние известия.
В лагере. 1957 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Итак, сезон закончили лучше, чем в прошлый год, но все же плохо. И виной всему моя беспробудная лень и боязнь лишний раз поругаться со старшими по возрасту, но столь же бездарными, как и я, геологами. Эта боязнь была у меня и раньше, и пожалуй, она наиболее трудно излечима, ибо слабы мои силенки.
Афанасьев В.И. 1957 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
За лето ничего из положительных качеств не приобрел, а вот отрицательных нахватал кучу. Чрезмерное самолюбие, раздражительность. И еще – потеря нормального сна.
Всего за лето находил 500 км маршрутов и сверх того – еще 600. Осталась последняя сотня.
28.07.1958 года.
За прошедший месяц ни разу не удалось провести более четырех маршрутов подряд. Да и из них два было с дождичком. Аналогичный случай был прошлый год в устье Аварии, когда трехдневный дождь поднял воду в Улыне до непроходимого уровня, и мы остались без продуктов, без хлеба и даже соли. Сейчас стоим на Яне. В солнечные дни – это красивейшие места, а в нынешнюю непогоду наши палатки кажутся такими грустными, одинокими в этом море дождевой пелены и понурого леса, что так и хочется запеть: «Здесь под небом чужим я как гость нежеланный…».
На реке Авария. 1957 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Но люди наши молодцы – никакого уныния. Половина партии на рыбалке, часть камеральничает, часть готовит еду. А Паша с Сергеем подались на базу, выручать партию, чтобы она в такую шальную непогоду не сосала лапу. На самом деле, если дождь продержится еще пару дней, то нас подтопит обязательно, а в большую воду нечего и думать, чтобы выбраться из этого лабиринта проток и островов. Столько времени все мечтали об этой Яне – половить рыбы, поохотиться. Плохо у нас со временем, но все же решили выделить день на развлечения. Вот Кузьма зовет на медведя идти, но в кусты никто не хочет лезть.
Медведь-убийца. 1956 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Страшная штука – медведь. Вчера, когда Виктор Карташев поднял мишку с лежки и закричал меня, я не успел даже двинуться с места, как медведь с хрюканьем описал вокруг Виктора дугу и исчез в кустах. Шустрее любой собаки. Представить себе его массу, подвижность, помноженные на агрессивное настроение (не дай Бог!). Не успеешь вспомнить и маму родную! Виктор молодец, что заорал благим матом, в чем его вчера целый день копировали ребята. Наверное, будь я на его месте, от ужаса, наверное, и не шевельнулся бы. Ведь даже на безопасном расстоянии, с боевой винтовкой и разрывной пулей в стволе, я не решился выстрелить в медведицу ни в первый раз, ни во второй – не хватило хладнокровия, а дистанции были всего 100-120 м.
Геологи и рабочие. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Рабочие в этом сезоне почти все впервые в поле. Два ленинградца, два москвича. Разница огромная. Ленинградцы – здоровые, работящие ребята. Москвичи – щуплые шкеты, один лейтенант, другой майор, на физическую работу не способны, сноровки ни в чем нет. Только что не ноют и послушные очень. Промывальщик – веселейший из всех из всех веселых, и моет неплохо. Короче говоря – народ в работе безотказный и не хныкающий.
3.08.1958 года.
Никуда не денешься, но надо описать свою ужасную оплошность. Приехали мы на Яну в солнечный день, остановились на острове. В последующие дождливые дни никому не пришло в голову перебраться с острова на терраску, и вот 30-го утром нас стало затапливать. Лошади спутанные – на соседнем острове, к которому никак не добраться, так как проносит мимо острова, даже пока не успеешь преодолеть половину расстояния до него.
Река Яна. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Затапливало очень быстро, только успели на завале связать треногу и уложить барахло, как поплыли нары на месте палаток. К 2-м часам дня остался на поверхности завал, примерно 12х7 метров. Сотрясали удары отдельных деревьев и целых завалов, несущихся по Яне со скоростью до 5 м/с. Зрелище было потрясающее – море воды (ширина сплошного потока достигала 250-300 м), треск выворачиваемых и ломающихся деревьев, и небольшой островок с 9-ю жалкими людишками.
Кузьма, Женя и Иван на плоту попытались выскочить на берег, с трудом это им удалось, и вот они мокрые до костей, голодные, рванули 18 км через тайгу и болота к устью Тихого, где была надежда хоть чуть-чуть подкрепиться. Мы же в это время сидели и пытались острить на нашем завале. Если бы его начало растаскивать, нечего и думать, что дело бы обошлось без жертв. Я перетрухал основательно – и за партию, и за людей, и за себя. Еще бы час вода поднималась, и было бы мне расчетов за этот сезон на всю жизнь! Но вода в 3 часа кончила подниматься, а с 5-ти пошла на убыль. На следующий день и мы, как шальные, кинулись бежать с этого места.
18.08.1958 года.
С 26 июня по 15 августа, за 51 день, был 21 день с дождем, 8 – пасмурно или туман до обеда, и всего 22 дня – более-менее солнечных. Дождь задерживает не только работу – задерживает он Сергея с завхозом где-то в дороге между Усть-Омчугом и нами, а с ними задерживает письма от наших родных и жен. У меня новость – 11 июля родилась Ленка! Приехала Танина мама, я получил от нее записку.
Татьяна, жена Афанасьева В.И., с детьми – Еленой и Сергеем. 1958 год.
Но пока не получу письмецо от Тани, вышедшей из роддома, боюсь сильно радоваться. Странное дело: дочери я жаждал сильнее сына, но почему-то сейчас я зачастую забываю о том, что есть у меня Ленка и вспоминаю только о Сережке!
29.08.1958 года.
Полнолуние! В такие ночи хорошо не только посидеть с Танюшкой на берегу Томи, а и полазить по нашим таежным краям. Единственная помеха – рюкзак за спиной, от которого не только ломит плечи, но даже и голову. А так брести по реденькому лесочку с густой высокой травой, с лунными полянами по берегам рек – чудо. Хочется сесть и посидеть на валежине, беда только, поговорить по душам не с кем.
Ульчан. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Хотел еще написать о горах. По-моему, нет на свете ничего прекраснее гор, наибольшая красота в вечернее время, минут за 30-40 до захода солнца. В это время можно просидеть и полюбоваться ими, забыв обо всем. Какой простор с хорошей вершины! Тысячи квадратов раскрыты перед тобой, и все это разное, особенное, одно красивее другого.
1.09.1958 года.
Один из самых радостных дней в году. Вспоминаю этот день в 1939 году, первый день школьной жизни, солнце, свежесть! Всех малышей собрали в зале, даже помню, подарки мы получили. Наша маленькая, симпатичная даже для нас Мария Ивановна! Как мы к ней привязались! Прошло с тех пор 19 лет. Сколько учителей пришлось повидать, – 10 классов учился в 7-ми разных школах. О многих из них сохранились самые теплые воспоминания, как о наших истинных воспитателях, спокойных, выдержанных, честных, требовательных!
3.09.1958 года.
Конец сезона. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
19 часов кряду валит снег с дождем, не переставая ни на минуту. И в 56 году снег шел подряд 1 и 2 сентября, и снегу было побольше, чем сейчас.
12.09.1958 года.
8-го, в понедельник, сделал рекордный для этого сезона переход – 18 км, 1500 м подъемов. Под конец на спусках ноги дрожать стали.
24.09.1958 года.
Конец сезона. Работу вроде бы и кончили с грехом пополам. Натерпелись за сезон мытарств от непогоды и друг от друга.
Пожар на базе. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Но не кончились еще наши неприятности! Сегодня чуть не сгорела база. Барак потушили, но многое успело погореть, хотя было нас рядом 6 гавриков.
Конец сентября, долгий путь домой. 1958 год. Фото из архива Елены Афанасьевой-Демчук.
Все неприятности происходят только по нашей вине, лени, глупости и распущенности. Дружный коллектив нужно уметь создать, а чтобы его создать, необходимо иметь очень многое в себе самому: требовательность, строгость, терпение, чувство меры, вера в своих помощников. А во мне большей части из этих качеств нет.
Эпилог
Вот и весь дневник, не так уж и много, но думаю, что впечатления 60-летней давности все равно интересны.
В 1971 году, после 15-ти лет пребывания на Колыме, мои родители вместе со мной и братом решают уехать на материк, как раньше говорили – навсегда.
Удалось купить кооперативную квартиру в Куйбышеве (ныне – Самара), и летом 1971 мы покинули родной Усть-Омчуг. Мы с братом пошли соответственно в 7 и 8 классы, родители оба прекрасно трудоустроились, причем, у каждого места работы были в шаговой доступности, в пределах пары трамвайных остановок. Отец работал в Тресте инженерно-строительных изысканий, вроде бы более-менее по специальности. Жизнь наладилась неплохо, в 5-ти минутах ходьбы – Волга с прекрасным пляжем.
Но!! Прожив ровно год, отец совсем затосковал без своей родной Колымы, без геологии и любимых друзей. И в августе 1972 сорвался обратно в Усть-Омчуг. Никакие уговоры мамы и меня он не слушал совсем, брат же был почему-то с отцом заодно. Вскоре за отцом уехал брат, а по окончании моего 8-го класса и мы с мамой вернулись на родину. Мы с братом продолжили учиться в родной школе, отец получил должность в экспедиции, мама устроилась юристом в торговой конторе. Через год брат Сергей, а за ним потом и я, отправились учиться в институты в тот самый Томск, где познакомились наши родители.
В самом начале 1982 года отец получает направление на Кубу, где они с мамой пробыли до 1985 года. Отец искал на Кубе полезные ископаемые, уж и не знаю, что он там нашел. Но впечатления от тех счастливых лет сохранились у них до конца дней!
Афанасьевы на Кубе. 1982 год.
После Кубы родители опять вернулись в Усть-Омчуг, отцу оставалось 1,5 года до пенсии, ведь на Колыме пенсию люди получают на 5 лет раньше. И в начале 1987 года родители окончательно перебрались на материк, осели в Куйбышеве, где к тому времени уже жила и я.
Брат Сергей лет 15 после Томска прожил в Казахстане, и лишь к концу 90-х перебрался с семьей в Сибирь, в Минусинск, где и живет по сей день. Он тоже почти всю жизнь в геологии, кроме сложных перестроечных лет, тогда просто приходилось выживать. И жена брата – гидрогеолог, всю жизнь проработала по специальности. А сейчас и в Сибири сама геология практически рухнула окончательно.
Отец умер 7 сентября 2016 года в Самаре. Он прожил на Колыме в общей сложности около 27-ми лет, до боли любил наш Усть-Омчуг, до самой смерти вся его квартира была завешена и заставлена колымскими фотографиями, портретами друзей-геологов, любимой единственной жены Тани (она умерла в 2007). Вот так, несмотря на проблемы с характером, тем не менее Колыма, геология, друзья остались одной большой любовью до самых последних минут жизни геолога Виталия Афанасьева.
Автор статьи: Елена Афанасьева-Демчук.