Каньон на реке Омулевка. Фото из свободных источников.
В 1934 году мне пришлось работать прорабом в партии геолога Трушкова Ю.Н., коллектором в партии работал опытный Лепандин Слава. В моём подчинении было два промывальщика: Конкин Иван и Загорулько Николай, оба испытанные таёжники. Четыре подсобных рабочих и наш проводник — якут Слепцов, который очень не хотел ехать с нами проводником на реку Омулевка (хотя знал её очень хорошо). Река Омулевка считалась у них священной и непроходимой, да и сами мы это испытали впоследствии.
Весь необходимый груз на сезон было решено забросить на место проведения работ в апреле 1934 года. Для этого были наняты якуты и шестьдесят нарт оленей. При выезде все договорились в партии не курить и для того, чтобы выдержать договор, брать с собой табак не стали.
Доставка груза на оленьих упряжках. 30-е годы ХХ-го века.
За первый день проехали сорок километров, остановились ночевать. Утром поймали оленей, запрягли и тут обнаружили, что пропал мой промывальщик Конкин Иван и одна запасная упряжка оленей. Каюры нам сказали: «Ждать не будем, раз у вас такие воры. Отвезём и на этих нартах» Да и мы особенно не беспокоились по поводу происшедшего — промывку я знал хорошо, мог и сам научить любого рабочего. Также знали, что дальше экспедиции он никуда не сбежит, а за то, что бросил нас — будет отвечать.
На следующий день проехали километров тридцать-сорок и остановились на ночёвку. Утром встаём и видим, как наш Конкин выходит из якутской палатки — весел и здоров. Выяснилось — якуты дали ему самых лучших оленей, думали, что всё пройдёт незамеченно. Послали его обратно на базу за табаком. Так наш договор и не состоялся, курили все и когда мы возвратились на базу Цареградский и Раковский смеялись, как мы бросали курить. Они знали, что Конкин возвращался на базу за табаком.
На следующий день мы проехали километров пятьдесят. Остановились, отпустили оленей. Утром пошли их собирать, а они бедные лежат в снегу, где прикопались, корма не было, так голодные и улеглись. Каюры сразу определили, что олений корм на нашем пути осенью выжжен, такими как князь Громов. Шаманы и скупщики пушнины не всегда хорошо нас встречали. Пока мы проехали гарь, потеряли двадцать оленей — десять нарт. После этого не только сами ехали на нартах, но и местами помогали обессиленным олешкам тащить нарты. До этого у нас впереди шли лучшие олени с лёгким грузом, пробивая дорогу каравану, а после потери оленей нам пришлось самим по очереди идти вперёд, пробивая дорогу оленям.
На отдыхе. 30-е годы ХХ-го века.
С большим трудом мы добрались до так называемого Копчегая, что по-якутски значит «Каньон», дальше нас везти якуты отказались. Это непроходимые и священные для них места, но нам нужно было идти дальше.
В дальнейшем мы убедились, что они были правы. В верхнем течении река Омулевка прорезает хребет Черского очень узкою долиною — глубина каньона 100–120 метров, протяжённость 15–20 километров. В Каньоне зимой большая наледь, объехать по сопкам зимой нельзя. Крутые скалистые горы без всякой растительности, только крутые осыпи. В горах очень много диких баранов, в долине — оленей, которые в летнее время спасаются около не оттаявших льдов от комаров и мошки, наледи в зимнее время нарастают до 4–5 метров, а оттаивают только в конце августа. Мы остановились у этого ущелья и разбили здесь поисковую базу.
Место очень красивое и разнообразное. Мне пришлось бывать в тайге, но таких мест не встречал — при выходе из Каньона широкая долина, кругом девственный смешанной лес: хвойный и лиственный. В реке очень много разных пород рыб, но преимущественно хариус. Вдали виднеются голые скалистые горы, и всё это никем не обследовано. Горы ещё не слышали не только взрывов, но даже стука геологического молотка. Здесь бывали только оленеводы и охотники. Не знали и мы, что ждёт нас впереди.
Олений транспорт отправили обратно на Зырянку, себе оставили две пары оленей. Трушков со всеми рабочими остался на базе вести рекогносцировочные работы, а я со своим проводником, который знал, что в притоках Индигирки есть якутский посёлок Кагыл-Балахтах, где можно было нанять лошадей на летний период для нашей партии, отправился на поиски этого посёлка. Добрались мы до посёлка в начале мая.