Алексей Власенко
Первый Новый год.
Первый Новый год на флоте. В 1971 году в «Пентагоне» могли разместится только четыре экипажа подводных лодок. Экипажи в казарме меняли, чтобы не было никому обидно. А те экипажи, кому не хватило место в казарме, переселялись временно на плавбазу. Вот в декабре 1971 года наш экипаж С-140 переселили из «Пентагона» на плавбазу, чтобы освободить место в казарме для другой команды.
Выделили нашему экипажу на «Магаданском комсомольце» кубрик в носовой части. Палуба сверху была не утеплена. В кубрике (мягко выражаясь) было прохладно.
Перед Новым годом сами изготовили елку – в осинке насверлили дрелью отверстий, навтыкали веток стланика. Елка получилась прямо загляденье.
Плафоны в кубрике поменяли на сигнальные (красные и зеленые) с лодки. У нас применялись судовые лампочки на 40 Вт, а светили они как двадцатисвечовые лампочки гражданского образца.
В кубрике стоял полумрак. Стены отпотевали. Между рундуков скапливались лужицы воды, которые постоянно убирали дневальные по команде. На плоском вентиляционном коробе проходящем через кубрик, покрытом сантиметровым слоем инея, местный «Левитан» пальцем нарисовал деда Мороза Снегурочку и поздравление с Новым 1972 годом.
В кубрике стоил непередаваемый аромат стланика с легким привкусом сырости. Поставили пластинку, присланную одному из матросов, и в кубрике зазвучал голос популярной певицы: «Синий синий иней лег на провода» …
Обещали нам цунами.
Где-то в сентябре 1972 году на С-140 заступили на вахту электриком Алексей Власенко, мотористом Владимир Бабкин, трюмным Исмаил Ахмедов, остальных перечислять не буду.
Часов в 8 вечера пришел дежурный по живучести и объявил, что на Магадан идет цунами. Также рассказал и о основных признаках при цунами – сперва сильный отлив, а затем сильный прилив. В случае появления этих признаков было приказано немедленно сниматься со швартовых и выходить на рейд.
Поступила команда немедленно проверить механизмы и быть готовыми к выходу. Приказ есть приказ – пошли проверять свою лодку.
Дизеля в это время были частично разобраны. Я прошел в 6 отсек и начал проверять ГГЭДы. Муфты ШПМ, судя по сигнализации, были выключены. Запустил правый электродвигатель на одном режиме – работает. На другом тоже порядок.
Отключил я ГГЭДы после проверки и вышел в 5 (дизельный) отсек. В 5 отсеке все в сизом дыму, моторист Владимир Бабкин сидит на палубе возле выхода в 4 отсек и помирает со смеху (БП моториста находится около выхода в 4 отсек).
Когда моторист начал проверять свое хозяйство, из 4 отсека зашел трюмный Исмаил Ахмедов.
Слушай Володя, – спросил Исмаил – что такое цунами?
Владимир повернулся спиной к дизелям и начинал объяснять трюмному все про цунами. Вдруг у Исмаила глаза стали как чайные блюдца, он резко повернулся и бросился наутек.
Оказалось что муфта ШПМ между дизелем и ГГЭДом была включена (о чем сигнализация скромно умолчала) и во время пуска электродвигателя в дизеле начал вращаться коленвал и из полуразобранного дизеля повалил дым, который перепугал трюмного.
Больше про цунами Исмаил никого не спрашивал, а настоящее цунами до Магадана так и не дошло.
Испытания ГГЭДов.
Зима 1972-1973 года. На С-140 ударными темпами шел ремонт гребных электродвигателей (ГГЭД).
И вот правый электродвигатель готов. Опробование проводит старшина команды электриков мичман Макаренко. За исключением мелких недостатков (не работал переключатель режимов работы) все нормально, вращение правильное и обороты регулируются.
Через два месяца (в марте) был готов и левый электродвигатель. С мичманом Макаренко пошли проверять его работу. Начали с переключателя режимов. Произвели пуск половины ГГЭДа, вроде нормально. «Давайте пускайте весь!» – требуют специалисты МРМЗ, производившие ремонт.
Ну что же, весь так весь. Производится пуск и из станции управления вылетает пламя, двигатель не шелохнулся… При виде такого зрелища работяги дружно сказали: «Хватит!».
Целую неделю ремонтники копались в электродвигателе. И вот долгожданный миг наступил. Мичман Макаренко, видимо предчувствовал возможное развитие событий, под каким – то благовидным предлогом отбыл и возложил опробование двигателя на меня, так что отдуваться пришлось мне одному. Пришли в шестой отсек. Все лючки в трюма открыты. В трюме сидят шесть человек: двое с одной стороны, двое с другой и двое возле среднего лючка электродвигателя. Все заняли выжидательную позицию для наблюдения за своенравным двигателем. Думаю. что стоит отметить, что ток в двигателе может достигать до 10000 А.
Пускаю половину двигателя – работает. «Давай на полную!» – командуют спецы. От чистого сердца выполнил просьбу ремонтников. В результате вместо того, чтобы двигатель начал набирать обороты из станции вылетел сноп огня… Спешно вырубаю дистанционником батарейный автомат, чтобы обесточить станцию. Краем глаза вижу, как спецы – практически синхронно и в полном составе, все шесть человек, – рыбкой прыгают в пятый отсек. Такой каскадёрский трюк, тем более в исполнении ремонтной бригады, я видел всего один раз в жизни.
Обмотки в двигателе соединяются шинами и как утверждали, что установить по другому их просто не возможно. Но ремонтная бригада была на высоте и смогла опровергнуть это заблуждение!
В станции управления после сотворения небольшого солнышка в результате пуска двигателя погарели пусковые резисторы (чугунные пластины шириной 30 и толщиной 5 миллиметров).
Не прошло и недели после этого происшествия, как неисправности были устранены. Нас с мичманом Макаренко вновь опять пригласили на испытания . На этот раз ГГЭД работал нормально на всех режимах.
Ремонт и борьба за живучесть.
Летом 1973 года наша С-140 чуть не утонула у плавпирса.
А дело было так.. Это было примерно в конце июня (вода была сравнительно теплая), легкий корпус лодки был срезан для демонтажа воздушных баллонов. Бригада с Марчеканского судоремонтного цеха МРМЗ занималась ремонтом дизелей, вытаскивала поршня от дизеля через съемный лист 4 отсека и оставила его незадраенным.
Работяги снимали наружный газоотвод левого дизеля, когда начало штормить. В результате газоотвод ремонтниками был упущен и его смыло за борт. Ремонтники оценив ситуацию и надвигающийся шторм в спешном порядке эваэкуировались в привычную среду обитания – на твердую землю, предоставив экипажу лодки возможность бороться со штормом и водой в гордом одиночестве.
Во время начавшегося шторма через незакрепленный съемный лист 4 отсека внутрь лодки рекой хлынула вода.
Экипажу С-140 пришлось сдавать уже не учебную, а реальную задачу – борьба за живучесть, спасая свою лодку от затопления. Мы поставили над съемным листом аварийный брус, подбили клинья – но вода продолжала поступать. Только после промазки смазкой типа солидола течь прекратилась. Хорошо ещё, что не сорвало съемный лист – на нем не было ни одной гайки.
Правда в то время не думалось, что можно утонуть – главное не дать затопить аккумуляторную яму. В 4 отсеке открыли слив в 5 отсек. Может я слегка преувеличиваю, но помню, что в 5 отсеке был полный трюм воды. А утонувший во время шторма газоотвод потом достали водолазы.
Дезертир.
В нашу команду осенью 1973 года попал один матрос, призванный из Амурской области. Родители у него были баптисты. По пришедшей информации у него была попытка дезертирства из флотского зкипажа во Владивостоке.
Как-то вечером он накинув шинель отправился в гальюн. Прошло полчаса, а его ни слуху ни духу. Послали на розыск дневального, нашу пропажу в гальюне он не обнаружил. Спросили вахтенного у трапа (мы в то время опять переселились на ПБ-3) и он сказал, что такой товарищ сошел с плавбазы.
Все стало понятно. В срочном порядке позвонили своему командиру, а потом и дежурному по бригаде. Сразу была организована поисковая группа – прочесали весь Марчекан, но беглеца и след простыл.
Уже через неделю группа матросов с плавмастерской производила работы в городе. Перед возвращением на базу ребята зашли в магазин за папиросами и обратили внимание странную фигуру в флотской шинели, притулившуюся в уголке.
Беглеца доставили в бригаду. Начальник политотдела долго ломал голову, что же с ним делать? По всем правилам это трибунал и дисбат. Но парень только начал службу, да еще такие родители… В общем дали ему 15 суток на гауптвахте охранного полка внутренних войск.
Отбыв наказание, беглец возвратился в родную команду. Он нам рассказал потом, что собирался пешком добраться до дома. Но теперь – сказал он – я лучше отслужу три года, чем опять попасть на эту губу. Где он скрывался целую неделю матрос так и не сказал.
НачПо в то время был капитан 1 ранга Алексеев.