Окончание Великой войны не принесло облегчения заключенным, победная весна на время подняла дух и настроение, но рутина бесконечной борьбы за норму выработки, а следовательно за кусок хлеба насущного и спасительного, скоро вернули все на свои места.
Страна выбивалась из последних сил, и ни кто не собирался ей помогать, и поставки американской помощи прекратились, запутавшись во взаимных обязательствах и долгах и политике.
Тасканская электростанция уже вовсю давала энергию в совхоз и лагерь. Часто случались перебои и отключения, в основном из-за ненадежных линий передачи электроэнергии. Мало еще было опыта эксплуатации этих систем в условиях вечной мерзлоты, да и снабжение оборудованием желало лучшего.
А вот эльгенского леса для сотен километров опор ЛЭП и хозяйственного строительства требовалось все больше. Да и поселок отапливался дровами. В морозные вечера десятки труб, больших и маленьких, начинали заливать небо струями синего дыма. Потом они сливались в одно облако, расползавшееся над всем поселком. Затем поднимался морозный туман и все смешивалось в сплошную серую мглу и только мороз и шепот звезд оставались рядом.
Количество топящихся печей несло в себе большую опасность пожара. Техника безопасности и строгие инструкции зачастую не срабатывали и потому возникали возгорания, приносившие немалые убытки и в без того скромный быт.
Так появилась в поселке на въезде пожарная часть с красной пожарной машиной «ЗИС-5». Десяток лет прослужила часть по назначению, а после закрытия лагеря здание переоборудовали в жилое и раздали квартиры очередникам. Только название Пожарка и осталось в памяти народа на долгие годы.
Контора совхоза, построенная еще в конце тридцатых, находилась в самом центе, справа за перекрестком. Влево дорога вела в женский лагерь, а вправо на набережную Эльгенки. Прямо уходила через знакомый нам мост на метеостанцию, поля и переходя в зимник вела на Мылгу.
По зимнику тракторами вывозили дрова и строевой лес со знаменитого Седьмого километра и дальних участков и командировок.
Почему спросите «Седьмой километр» знаменит? Потому, что встречается в описаниях бывших эльгенских «сидельцев». Здесь пришлось хлебнуть лиха Евгении Гинсбург о чем она упомянула в знаменитом романе «Крутой маршрут». Серафима Бородина в своих воспоминаниях описала эту командировку. Ольга Адамова -Слиозберг в повести «Путь» тоже рассказала о «Седьмом километре»
Место от поселка не далеко, довелось мне побывать здесь в восьмидесятых, на месте, где стояли бараки командировки. Слева от зимника метрах в двухстах находится озеро, тоже Седьмое. Хорошее место для охоты, а из рыбы один гальян, презренный рыбаками, без вкуса и очень доступный (хоть руками лови).
Командировка находилась справа от зимника чуть дальше озера, на терраске довольно сухой и удобной. Место грибное и ягодное. Впрочем найти место совершенно без грибов или ягод по берегам Таскана почти невозможно. Но тогда я еще не читал этих книг и значения особого не придал этому известному месту. А то, что командировки и просто бараки, в которых жили заключенные, попадались довольно часто и говорить излишне. Целые поселения заброшенные неожиданно встречались в лесу.
Нешуточная жизнь кипела вокруг Эльгена круглый год. Летом еще приходилось заготавливать сено по марям и болотам. Сенокосы располагались дальше от речной лесистой поймы, километрах в двух, где лес переходил в тундру. Работа на сенокосе, считавшаяся легкой, доставалась женщинам. Только на особо удаленных участках ставили мужиков в целях безопасности. Медведь мог пошалить, придя в гости или лихие люди забрести в гости непрошено. Всяко могло случиться.