Аня с прибабахом

Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.

Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.

Это была худенькая, маленькая женщина неопределенного возраста. Про таких обычно говорят – метр с кепкой. Но, как часто бывает с людьми маленького роста, в ней, как в атомной бомбе, была заложена неуемная энергия, которая неожиданно для всех вырывалась, и тогда мало никому не казалось.

Говорили о ней всякое. Одни ее хвалили за чудесные пирожки, которые она пекла в поле. Другие советовали опасаться ее непредсказуемых поступков и особо ответственных дел ей не поручать. В отряде орнитологов она смотрелась вообще белой вороной, поскольку принадлежала к териологам, изучала популяцию копытного лемминга, а к орнитологии не имела вообще никакого отношения. Не имея биологического образования, Аня обо всем судила с авторитетным видом, строго и безапелляционно, чем вводила в ступор порой даже прожженых полевиков.

Памятуя о поведении Ани до поля, начальник отряда мрачно ждал, когда очередной протуберанец полыхнет с ее стороны. Ждать, как оказалось, было недолго.

Прибыв на гнездовье белых гусей, только начали обустраиваться, как Анна заявила, что ей надо вырыть яму в снегу.

– Надо, так надо, – буркнул Боцман. – Тебе какую, штыковую или совковую лопату дать, или обе сразу?

– Да без разницы, ведь копать вы будете!

– Что? – изумился Боцман. – Мне она как-то без надобности, да и остальным, похоже, тоже. Так что флаг тебе в руки и вперед! Кстати, а зачем тебе яма?
– Лемминговые ходы надо обнаружить, на какой глубине они их роют.

– И где ты собираешься копать конкретно?

– А как ты, Валентин, считаешь?

– Если строго по науке, то лучше места не найти, — глубокомысленно произнес Хлёсткин и указал на занесенный снегом довольно приличный овраг.

– Так что, никто мне так помогать и не будет? — опять, уже с нажимом в голосе, при виде подошедшего начальника отряда произнесла Аня.

– Аня! Давай сразу договоримся, чтобы не было недомолвок, — сказал тот. – У каждого своя работа. Хозяйством и готовкой мы тебя нагружать не будем. А твои научные изыскания нас не касаются, своих забот хватает. Поэтому рассчитывай сама на себя. При этом правилам общего распорядка будешь подчиняться как рядовой член отряда. Будешь права качать, вносить смуту и, упаси бог, не подчиняться начальнику отряда – не взыщи, вылетишь с отряда, как пробка. Я все сказал!

С этими словами он повернулся и пошел в балок, где налаживал старенький примус «Шмель».

– Он что у вас, на самом деле такой или только корчит из себя начальника? – спросила ошарашенная Аня у Боцмана.

– По-моему, такой от рождения. Кроме того, в армии в каких-то жутких частях служил. Мгновенно в бешенство впадает, если видит что не так. А вообще нормальный мужик, справедливый, хоть и зверь, – подлил масла в огонь Хлёсткин.

Понуро взяв штыковую лопату, Аня отправилась рыть яму, а Боцман вернулся в балок.

– Ну, что, копает? — бросил на него взгляд начальник.

– Роет, как экскаватор, даром, что такая мелкая женщина, — ответил, улыбаясь, Валентин.

– И как ты думаешь, найдет она там леммингов?

– Вряд ли, чего им в овраге делать, — поблескивая хитрыми глазами, заметил тот, – может быть, уж совсем какой-то ошалевший забредет посмотреть на ее бурную деятельность.

– Ладно, займись харчем, через час-другой пойдем, проведаем эту териологиню, а то как бы она сама себя не закопала!

Оказалось, что он как в воду глядел! То, что они увидели через полтора часа, вызывало одновременно и смех, и жалость. Аня выкопала здоровенную яму, совершенно забыв о том, что из нее надо еще и выбираться. Яма представляла собой полость в снегу в виде яйца расположенную острым концом вверх. Ступеньки отсутствовали вообще. На самом дне сидела охрипшая зоологиня.

– И что ты там делаешь? – спросил с интересом начальник отряда.

– Ничего не делаю, жду хоть одного настоящего мужчину, который помог бы женщине выбраться из этой проклятой ямы, – со злостью ответила Аня.

– Вообще-то никто из нас тебя туда не сажал, ты выкопала яму и сама себя наказала без нашего участия. Поэтому жди настоящих мужчин, а мы, поскольку ненастоящие, то пойдем чай попьем! – спокойно отреагировал на ее гневную тираду Боцман.

Вдвоем они не спеша повернулись и пошли в балок, оставив Аню с раскрытым ртом.

– Делать нечего, надо спасать бабу, – буркнул начальник. – Валентин, дай мне капроновый фал, а сам возьми совковую лопату и закидай яму хотя бы до пояса, а то вместо лемминга кто-нибудь туда кувыркнется и шею сломает.

При помощи петли из фала притихшую Аню легко выдернули из ямы и отпоили горячим чаем. Оказывается, она давно уже вопила, сидя в снежной яме, чтобы ей помогли выбраться, но думала, что никто не идет из вредности, и от этого было обиднее вдвойне.

Пришлось ее уверять, что все были заняты своими делами. Что у балка за полтора часа, да еще с лопатой в руках, при минус пяти градусах может замерзнуть только идиот. Но все было тщетно, виноваты были все, кроме нее одной. Даже намек на то, что она по специальности инженер и могла бы сообразить о необходимости ступенек, не смог ее поколебать.

– Ну и что? – заявила она, – я ведь инженер-радиоэлектронщик, а не инженер по строительству ям!

От такого заявления все члены отряда буквально упали на стол от хохота. Конечно, чтобы рассчитать и вырыть котлован под фундамент здания, тоже нужны специальные знания, но чтобы строить ямы, до этого не всякий изощренный ум дойдет!

Все поняли, что с Аней в поле не соскучишься. Энергия в ней кипела и никак не могла найти себе достойный выход. А поскольку характер ее работы был отличен от работы орнитологов, то выплески неукротимой энергии были всегда весьма бурными и неожиданными.

Не прошло и трех дней после приключения с рытьем ямы, как Аня решила наладить метеонаблюдения. Благо, стандартная метеобудка в отряде имелась. Имелись также термографы и барографы с запасом недельных лент и чернил. Надо было только привести приборы в порядок и разместить метеобудку на открытом месте, чтобы в автоматическом режиме отслеживать температуру воздуха и атмосферное давление. Аня завела и заправила приборы, очистила от пыли метеобудку и потащила ее из балка. На ее действия особо никто не обращал внимания. Работает человек – ну и бог с ним!

– Интересно, а куда она бочку поволокла? – вдруг нарушил единый рабочий настрой Боцман. Неужто метеобудку будет на нее водружать?

– Погоди, может, она не совсем еще свихнулась, – промолвил Москвич. – Совсем уж женщину затерзали. Надо просто ее энергию использовать в мирных целях.

– Насколько мне известно, ядерным взрывом еще управлять не научились, – глубокомысленно заметил начальник, – а женщинами и подавно!

Тем временем Аня докатила бочку до небольшой впадины, поставила ее на «попа» и через некоторое время показалась с метеобудкой, которую водрузила на бочку.

– Все, мое терпение кончилось, – снимая со стены карабин, сказал Капитан, выходя из балка, – сами с ней объясняйтесь.

– Неужто пристрелит? — округлил глаза Москвич.

– Да вряд ли, – заметил Боцман. – Лично я бы пулю на нее пожалел, скорее всего, просто слегка даст прикладом по башке для прояснения мозгов.

Ничего этого начальник делать не стал, просто надел штормовку, лыжи и укатил на склон пика Тундровый. К его возвращению Аню, видимо, объединенными усилиями удалось убедить, что бочка при яростном, незаходящем полярном солнце дает мощную тепловую аэрацию, поэтому, исходя из показаний приборов, поставленных на дно ржавой бочки, можно будет судить, что отряд вел исследования не на острове Врангеля, а в тропиках. По крайней мере, метеобудка стояла уже не на бочке, а на деревянном колу, тщательно обернутом бинтом за неимением белой краски.

Спустя несколько дней отряду крупно повезло. После того как Аня, тщетно пытаясь наладить отопление, от злости разворотила каменную печку, чуть не удрала сама и не утащила с собой девчонку – гостившую в отряде сестру начальника отряда териологов – в тундру, накануне массового таяния снега, когда здоровенные мужики сидят дома и ждут, пока не прорежутся ручьи и реки, ее увез от греха подальше веселый зоолог Вовченко, который приехал в гости на «Буране» и забрал оптом весь женский пол. Затем он отвез Аню в поселок на стационар биологов, где была уже более-менее цивилизованная жизнь. При этом потерял и искал ее на перевале, где она умудрилась свалиться с мотонарт, да так, что он и не заметил.

По крайней мере, на душе у начальника отряда орнитологов стало заметно спокойнее, и жизнь отряда вошла в привычное русло. Только после приезда в Магадан он заявил директору, что хотя он не против женщин вообще, но в его отряде с этих пор их никогда не будет. Или пусть начальником отряда назначают кого угодно, только не его!