Белый медведь. остров Врангеля.
Наконец остров стал заповедником. Все было бы хорошо, но брать оружие на остров экспедициям было строго запрещено. Было отчего впасть в грусть. Ладно, белые медведи появлялись близ стана полевого отряда редко и вели себя довольно лояльно. Но исчезла возможность порадовать себя свежим оленьим мясом. Надежда на пастухов тоже была слабая, они заходили в гости очень редко. Поэтому оставалось уповать только на тушенку, а она, в отличие от оленины, очень быстро надоедала. Больше всех страдал от сложившейся ситуации Боцман.
— Придумали правила, уроды, — бурчал он. — Как это можно в поле ходить без оружия? А если медведь свою харю в палатку засунет, мне что — сковородой от него отбиваться?
— Да, Валентин Николаевич, — подхалимским голосом пел ему в унисон Юнга, — совсем без мяса пропадем! Надо что-то придумывать.
И он с надеждой посмотрел на более старших и опытных товарищей. Те сосредоточенно курили и отмалчивались. И надо же такому случиться, что мрачные прогнозы Боцмана сбылись на следующее утро. Высунув по привычке голову из палатки, перед тем как вылезти самому, Валентин разразился лагерным фольклором.
— Нарисовался, падла неумытая, тебя только нам и не хватало для полного счастья — век свободы не видать, так твою в медведя мать!
— Это ты на кого так взъелся, — сказал, сладко потягиваясь Капитан.
— На белую падлу, которая прямиком прет к нам в гости, можно подумать, мы с ним всю жизнь ждали встречи!
— Дело серьезное, возьми ракетницу, а я кинокамеру, — скомандовал Капитан и в одних трусах с кинокамерой «Красногорск» выскочил из палатки и стал снимать подходящего белого медведя.
Сзади раздавались удары по бочке, по которой стучал топором озверелый Боцман, справедливо предполагая, что ракета для медведя, что для слона дробина. В видоискатель кинокамеры медведь казался небольшим и совсем не страшным. Лишь оторвавшись на секунду от камеры, Капитан с ужасом увидел, что медведь находится уже в десяти метрах, и ему стало не по себе.
И тут из хозяйственной палатки, где спали Матрос и Юнга, пахнуло солярным дымом из трубы. Видимо, для комфорта кто-то из них зажег печку с капельницей. Что, впрочем, было явным нарушением техники безопасности. Именно таким образом пастухи-чукчи сожгли в наше отсутствие домик у пика Тундровый, благо не сгорели сами.
На этот раз это нарушение сослужило пользу. Медведь вдохнул дым, смешно сморщил нос и резко отвернул от палаток. Капитан побежал за ним, стрекоча кинокамерой, но затем остановился.
«А что если медведь передумает и вернется?» —мелькнула у него мысль.
А сзади послышался удивленный голос Матроса.
— Ребята, посмотрите, а у него, оказывается, пятки черные!
Пятки у медведя и в самом деле были как будто намазаны ваксой.
— А ты походи босиком по тундре с годик, так и у тебя они будут такие же, — с ехидцей заметил Москвич.
И тут все вдруг начали хохотать, как бешеные. Видимо, сказалось нервное напряжение. Но тема отсутствия оружия продолжала развиваться после завтрака.
— А что если среди тундры врыть столбы, натянуть проволоку, а к ней привязать стальные петли и погнать туда стадо? — мечтал Юнга. — Тогда олень просовывает в петлю голову на бегу, петля затягивается — вот нам и мясо!
— Да, до такого даже Гитлер не мог додуматься, — подрезал творческий полет его мысли Москвич. — Ты думаешь, олень такой дурак, что безропотно будет свою башку совать в петлю? А о рогах, кстати, ты совсем забыл?
Так безумная идея Юнги потерпела фиаско. Все надолго замолчали.
— А вот большой индейский лук с 300 метров оленя насквозь пробивает, — задумчиво промолвил наконец Москвич.
— Так за чем же дело стало? Юнга тащи сюда лыжу. Она клееная, упругая, чем тебе не лук? Будешь с Москвичом ладить основу, а с тетивой Боцман что-нибудь придумает. Матросу изготовить две стрелы, наконечники я сам сделаю. И, как говорится, за работу товарищи! — скомандовал Капитан.
Работа закипела, и большой индейский лук с двумя стрелами был через два часа изготовлен и вручен Капитану, который придирчиво его осмотрел и остался работой доволен.
— Молодцы, сказать нечего, теперь надо его испытать. Если он метров с 15 пробьет палатку насквозь, то оленям хана. Испытывать лук я буду сам!
С этими словами он взял лук со стрелою, отмерял нужное расстояние, укрепил стрелу и стал натягивать тетиву. Решил натянуть ее покрепче. И тут лук предательски затрещал и переломился пополам. Все, в том числе и Капитан, застыли с открытыми ртами. Бросив обломки лука наземь, начальник отряда пробормотал что-то неприличное в адрес индейцев и отечественных изготовителей лыж, пошел в палатку, где махнул с горя кружку компота и закурил.
— Да при такой силище лук надо изготавливать из оси от штанги, на худой случай из автомобильной рессоры. А стрелы целиком из арматурных прутьев! —заметил Москвич.
— Пусть бегают и плодятся, суки! — с чувством поддержал его Боцман, —
Все равно мы им покоя не дадим, век свободы не видать!
В результате отряд так и остался обычным полевым отрядом. А его члены в индейцев не превратились. Только Москвич на обрывках бумаги и обложках из старых журналов весьма талантливо изобразил эту эпопею.