Олени, добытые Москвичом

Москвич.

Москвич.

Надо признаться, что один из первых оленей, убитый орнитологами, погиб от злодейской руки Москвича. Прибыв впервые на остров, он умудрился тайком провезти с собой мелкашку и патроны к ней. Время тогда было спокойное; отгородившись от остального мира «железным занавесом», страна и знать ничего не хотела о каких-то там террористах. Ну, борются люди за свободу от проклятого ярма империализма, чего-то там изредка взрывают, ну а у нас против кого бороться? Против собственного народа? Да, есть инакомыслящие, чего-то там изредка орут и дружно потом в психушки попадают. Выходят тихие и умиротворенные, и все им нравится. Так думало большинство населения и правоохранительные органы тоже.

Поэтому, если ты вез оружие, тщательно упакованное в багаже, то это никого не волновало. Лишь бы не торчало за поясом или не болталось на плече. Тогда необходимо было показать разрешение и сдать оружие экипажу на время полета.

А уж в тундре, тем более на острове Врангеля, батарею гвардейских минометов можно было упрятать, не говоря уж о маленькой мелкашке. Маленькая-то маленькая, но оленя со 150-200 метров валила запросто, если бить по левой лопатке. Главное, что выстрел негромкий, олень совершенно его не пугался, просто устало ложился на тундру и тихо умирал.

Первого оленя Москвич встретил в Тундре Академии в нижнем течении реки Тундровая. Громадный, как лось, он лежал на противоположном берегу озера. Особенно впечатляли рога, громадные и ветвистые. Дул сильный и порывистый ветер, что осложняло стрельбу. Москвич учел это обстоятельство, поэтому первый выстрел сделал заведомо выше. Пуля взбила фонтанчик земли в полуметре над головой оленя. Вторая легла ниже, почти у самого уреза воды. Взяв таким образом оленя в артиллерийскую вилку, Москвич выстрелил точно по цели. По оленю словно ударили кнутом, взбив небольшое облачко пыли. Он вскочил и почему-то бросился в воду. Озера на Врангеле относительно мелкие, глубина редко превышает полтора метра. Поэтому олень не плыл, а бежал по дну озера и, добежав до середины, благополучно скончался.

Москвич пошел его вытаскивать. Пройдя некоторое время, обнаружил, что вода начинает заливать болотные сапоги. Делать нечего, пришлось вернуться, снять сапоги и идти без них. Оказалось, что под тонким слоем ила на дне озера сплошной лед. Пока он шел до оленя, стараясь удержать разъезжающиеся ноги, пришлось несколько раз упасть плашмя лицом в весьма прохладную воду. Как он тащил оленя на берег и что при этом говорил, не узнает, наверное, никто. Наконец весь злой и мокрый Москвич принес полтуши оленя в балок. Олень оказался к тому же и старый. Соответственно своему почтенному возрасту, он не поддавался ни жарке, ни варке. Сделать мясо съедобным удалось только с помощью мясорубки.

vrangel_015

Олени острова Врангеля.

Члены отряда мужественно ели котлеты и рассуждали, что это великий грех — убить оленьего патриарха, который существовал на острове, наверное, со времен Ушакова и решил сам тихо уйти из жизни. Ан нет, погиб от злодейской руки убийцы. И хотел того забодать, но сил не хватило нести такие роскошные рога. А может, не хотел замарать их черной поганой кровью подлого убийцы и уйти к «верхним людям» в бесчисленные оленьи стада с гордо поднятой рогатой головой.

Москвич, сам великий мастер розыгрыша, тихо сопел в миску, в душе проклиная и красавца оленя, и озеро, и великолепный выстрел, и себя. Поистине, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. С тех пор он бил оленей только на выбор, желательно недалеко от дома и нестарых.

Следуя золотому правилу, он однажды подогнал небольшое стадо оленей прямо к балку, завалил из своей мелкашки важенку, вспорол ей брюхо и с чувством глубокого удовлетворения пошел в балок пить чай. Благо, в балке он был в это время один.

Поставив на примус чайник, Москвич тщательно почистил винтовку, повесил ее на стену и вдруг услышал за стеной балка какие-то голоса. Выглянув в окошко, он увидел двоих пастухов, которые стояли у тела мертвой важенки, размахивали руками и о чем-то оживленно спорили.

Москвич спокойно вышел в предбанник, снял закипевший чайник и стал заваривать чай. В это время в балок вошли двое, один — молодой парень-эскимос а второй — пожилой чукча.

— Вы зачем убили оленя? — не откладывая дело в долгий ящик, спросил пожилой чукча.

— Какого оленя? — изобразив на лице неподдельное удивление, ответил вопросом на вопрос Москвич.

— Как какого? — вступил в разговор молодой пастух. — У вашего балка лежит убитый олень!

— И с чего вы решили, что я его убил? Может, его кто- то убил и мне подбросил, а может быть, он сам сдох.

— Не мог он сам сдохнуть: во-первых, это молодая важенка, а во-вторых, у нее пузо разрезано и кишки лежат наружу, — резонно возразил старик.

— Слушайте, вы мне со своим оленем уже надоели, — нагло заявил Москвич. — Кто за оленями должен смотреть, вы или я? Они бегают у вас по тундре, подыхают, где им вздумается, кто-то им пуза вспарывает, а порядочные люди должны за все это безобразие отвечать!

— А можно винтовку посмотреть? — гнул свое хитрый старик.

— Да, пожалуйста! — ответил Москвич, — хотя вы и не следователь, а я не подозреваемый и не обвиняемый!

— Какомей! — удивился старик, заглянув в дуло, — однако совсем чисто! Кто же важенку убил?

— В который раз говорю, не знаю я никакой важенки, не слышал никаких выстрелов и никого не видел. Спал, правда, крепко, а затем стал чай варить. Потом вы пришли, — с невозмутимым видом дурил пастухам головы Москвич.

— И что же нам теперь делать? — зачесал наконец старик озадаченно в своей полуседой, но густой шевелюре.

— А что хотите, то и делайте. Ваш олень — вам и решать.

В конец обалдевшие от такой наглости пастухи коротко посовещались и вынесли вердикт: оленя подарить, поскольку он уже мертвый, себе взять немного свежего мяса, а часть приготовить прямо сейчас. Москвич не возражал против такого варианта.

Важенку быстро разделали, немного мяса и голову пастухи упаковали в свои рюкзаки, заднюю часть сварили и пожарили, а остатки туши прикопали в снежник неподалеку от балка.

Только закончили трапезу, причем от доброты душевной Москвич преподнес им по рюмке спирта, и перешли к чаю, откуда ни возьмись появился вездеход с начальником отделения оленеводческого совхоза.

Он, как охотничий пес, верхним чутьем шел на запах оленины. Тут еще старик оленевод, видимо под влиянием спирта, опять затянул старую песню, что вот, мол, какую хорошую важенку загубили!

— Это какую важенку и кто загубил? — тут же встал в стойку, как пойнтер, мгновенно насторожившийся Юнак.

— Никто никого не загубил. Это я подарил своего оленя ребятам. Пусть едят, да и мы себе мяса немного взяли, — спас положение молодой пастух, ногой лягнув под столом старика.

— Это хорошо, это не возбраняется, — с удовлетворением отметил Юнак. — А меня свеженинкой хоть угостите?

Отобедав, гости загрузились в вездеход и благополучно отбыли восвояси.

— Самое главное — никогда и ни в чем не сознаваться, — поучал членов отряда Москвич, поведавший свои давние приключения на острове. — Обязанность доказывания лежит на следствии. Надо твердо помнить 49 и 51 статьи Конституции Российской Федерации. Желательно знать их наизусть!

— Да, я хоть по рождению и сам москвич, но таких пройдох даже в Москве, наверное, вряд ли больше десятка найдется, — заметил Хлёсткин. — Впрочем, может, ты в чем- то и прав. Народ у нас слишком забитый, скомандуешь повеситься, так не только сами в очередь выстроятся, но еще и мыло в складчину купят!

— Вот и я говорю, — мгновенно откликнулся Москвич, — надо знать свои права и, как Ося Бендер говорил, чтить Уголовный кодекс. Тогда тебе сам черт не брат!

…Последнего своего оленя в этот полевой сезон Москвич завалил на глазах у начальника отряда.

Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.Хижина орнитологов на гнездовье белых гусей под пиком Тундровый.

Дело обстояло следующим образом. Они вместе вечером, голодные, как два песца, возвращались с маршрута. У начальника на плече болтался карабин «Барс». До базы у горы Тундровой оставалось менее километра, когда вдруг Москвич взял за плечо Капитана.

— Что это ты обниматься надумал, ничего съестного у меня в карманах нет, — невежливо буркнул тот.

— Тихо: олени, и по-моему, приличное стадо, — почему-то шепотом промолвил Москвич. — Давай я одного завалю, тащить недалеко, зато с мясом будем. То-то Боцман рад будет!

— Да я не против, — откликнулся Капитан. — Твоя идея — вот и давись ею! А я пока чай закочегарю, а потом тебе помогу рогатого в голом виде дотащить.

С этими словами он сдернул с плеча карабин, передал его Москвичу и, раскачиваясь, как старый чукча, двинулся по кочковатой тундре к дому. Дошел он быстро. В домике никого еще не было.

Капитан мгновенно разжег «Шмель», поставил на него прокопченный чайник и, прихватив подзорную трубу, которая позволяла увеличить рассматриваемый объект в 32 раза, вышел понаблюдать за действиями Москвича. Видно было все как на ладони.

Москвич, в три погибели согнувшись, приближался к медленно движущемуся стаду. Вот он опустился на колени и пополз, вот стал поднимать ствол карабина. Стадо резко дернулось, пробежало несколько метров и опять стало спокойно пастись. Москвич отложил карабин в сторону, сел и спокойно закурил.

— Все грамотно сделал, собака, — уважительно подумал Капитан, — а выстрела не слышно из-за ветра. Теперь ждет, чтобы олешек «заскучал» окончательно.

В трубу было великолепно видно, как один олень отделился от стада и лег на тундру, но голову пока держал высоко. Москвич встал и пошел прямо к оленю. Стадо ускорило шаг и вскоре скрылось за ближайшим холмом.

— Что-то рановато его черти к оленю понесли, — подумал про Москвича Капитан. — Как бы тот ему не начал фортеля выкидывать.

vrangel_013Олени острова Врангеля.

Тем временем тот подошел к оленю сзади и нагнулся над ним. Олень поднял голову, оглянулся и копытом ударил незадачливого охотника в живот. Удар, видимо, был не слабый, поскольку Москвич даже выронил карабин и отлетел метра на два. Поднявшись на ноги и подобрав карабин, незадачливый охотник обошел оленя сбоку и прицелился ему в голову. Затем опять отложил карабин, выхватил нож и ухватил оленя за отросток рога. Тому не понравилось такое фамильярное отношение, он резко мотнул башкой, и Москвич вновь полетел по воздуху, только держа в руках уже не карабин, а нож. Приземлившись, как кот, на четыре конечности, он стал буквально бросаться на оленя. Как продолжалась эта схватка дальше, Капитан видеть не мог, поскольку согнувшись пополам и обняв бочку, на которой стояла подзорная труба, он буквально рыдал от хохота.

Вскоре подошел Москвич. Оглядев бочку, подзорную трубу и подозрительно равнодушного Капитана, он сразу все понял.

— Ну, что, все видел? — спросил он хмуро. —Представляешь, я ему и глотку перерезал, а он все никак не успокоится. Какой-то бешеного здоровья олень попался.

— Бывает, — согласился Капитан. — А куда ты в него пулей попал и почему не добил из карабина?

— Так в карабине был всего один патрон, и пуля вошла оленю в задницу. Стал бы я на него с ножом бросаться, как взбесившийся от ревности восточный мужчина, — расхохотался наконец-то Москвич. — Ты что, специально один патрон оставил?

— Да нет, конечно. Просто ты не спросил, а я не подумал. Видимо, степень дурости у нас примерно одинакова, — ответил, усмехаясь, Капитан. — Ладно, пошли, притащим этого героя с пулей в заднице, пока ребят нет.

Вдвоем они быстро разделали оленя, притащили домой и даже поставили жариться мясо в большой сковороде. Тут подошли остальные и, как волки, накинулись на свеженину. Капитан решил умолчать про подробности охоты, но Москвич, ничуть не смущаясь, в красках расписал свою битву с рогатым в таких образных выражениях, что народ ржал, как безумный. А Капитан хохотал от души с остальными и думал, как ему повезло: жить и работать рядом с такими замечательными ребятами — настоящими полевиками, как говорится, от бога.