Июнь на реке Бахапче. Начало 30-х годов.
В конце августа 1930 года мы прибыли на Бахапчу. Дальнейший путь предстоял по воде, до места назначения базы на ключе Утином, открытый экспедицией Раковского и Цареградского в 1928 году, и названный по обилию уток в тех местах.
Путь по Бахапче не гладенький: пороги со скалами, на них течение воды до сорок километров в час, перекаты и отмели — но нас это не пугало, многие уже побывали на горных реках.
Лошадей отправили обратно в Магадан. Выбрали участок берега, недалеко от леса, и начали строить небольшие, плоскодонные кунгасы из расчёта 2-2,5 тонн грузоподъёмности.
Постройка карбаза. Конец 20-х годов.
В строительстве участвовали все, не было ни начальников, ни подчинённых. Кто умел строить — тот строил, кто строить не мог — заготавливал материал. У всех, кто строил и заготавливал материал на руках были кровяные мозоли, а кто подносил — сбитые плечи. Транспорта у нас никакого не было. Со временем не считались, очень торопились быстрее закончить постройку своего небольшого флота, так как заморозки уже начались.
Постройка карбаза. Конец 20-х годов.
В лес на заготовку древесины ходили через небольшой ключик, с полметра глубиной, через который сделали небольшой трёхметровый мостик из брёвен. Был в нашей партии кореец Ким, который до Колымы работал на зейских приисках. При переходе через этот мостик поскользнулся, мы обнаружили его висящим на бревне вниз головой, зацепившимся робой за сук. Сам отцепится он не смог и захлебнулся в этом ключике. Это была вторая наша потеря в партии.
Строительство мы закончили в конце сентября. Выбрали опытных лоцманов, которые неоднократно ходили по горным рекам. Загрузили на кунгасы всё своё имущество, продукты и пожитки…
Гружёный карбаз. Конец 20-х годов.
В первый день мы прошли два порога. У всех было хорошее настроение, мы избавились от болотного гнуса, плечи от рюкзаков и главное, что ни день — то ближе к заветной цели.
На второй день подплыли к порогу, шум которого был слышен за 4–5 километров в округе, обследовали его. Некоторые советовали спустить наши кунгасы на верёвках, но беда была в том, что у реки были очень крутые и скалистые берега и воспользоваться этим способом было невозможно. Поплыли. На одном из кунгасов лоцманом был Прокошов Пётр, бывший матрос-дальневосточник, на середине порога его сбило водой с кунгаса и спасти Петра не было никакой возможности. Его сразу ударило о скалу и он пошёл ко дну. Это была третья жертва в нашей экспедиции.
Кунгас на мели. Река Бахапча. Начало 30-х годов.
На перекатах приходилось кунгасы разгружать, всё вытаскивать на берег, а кунгасы перетаскивать волоком. К тому времени уже начались морозы до 8–10 градусов ниже нуля. Люди начали заболевать, в том числе и я, у меня на ногах сразу вышло 18 фурункулов. Ночью они мне не давали спать, а утром, как залезу в воду, боль не чувствовалась. Медикаменты первой помощи у нас были, а врача в партии не было…
Был Медведко Вася — лет 50–55. Мы его называли «бродячий помощник смерти». Он действительно когда-то закончил какие-то медицинские курсы, даже знал несколько слов по-латыни, чем очень гордился, но ещё в молодости попал на зейские прииски фельдшером, заразился «золотом и тайгой», бросил свой научный труд и как мы называем таких, стал таёжным бродягой.